– О товарище?
– А вот в этом у меня сомнений еще меньше, хотя поведение ее у
многих вызывает удивление. В разговорах с партийными деятелями, но
лишь в разговорах наедине, она позволяет себе просто высмеивать и
лозунги партийные, и решения партии или комсомола.
– Боится, что ее слова могут привести…
– Да ничего она не боится! Она в такой форме указывает, что ли,
на ошибки – но тут же сама их и исправляет! Причем, например
товарищ Егоров несколько раз говорил, она так исправляет, что
понятно становится, что она их именно исправила, уже сильно позже.
Я ведь упоминал уже, что она ничего не объясняет… товарищ Алекперов
считает, что она просто опасается неверных формулировок потому что…
потому что забыла, как правильно выражаться.
– Ну, насчет выражаться…
– Кстати, она вообще не употребляет бранных слов. Самое страшное
у нее ругательство – это «рукожопый имбецил», и означает оно лишь
то, что такого человека она учить не будет, поскольку бесполезно. И
опять же, все, кого она так обозвала, себя именно рукожопыми
имбецилами в дальнейшем и проявили. И товарищ Семенов отмечал, что
она часто просто не знает, как что-то из химии людям объяснить
правильно. Наверное, это связано с потерей памяти…
– Возможно.
– А вот что еще было отмечено, так она своих пациентов всегда
доводит до здорового состояния не только физически, но и морально.
Даже если человеку руку или ногу ампутировали, или даже… еще
что-нибудь, она объясняет, причем так объясняет, что человек ей
начинает полностью верить, что это, конечно, неприятно, но… ты не
поверишь, что это – временно! И что раз уж голову ампутировать не
пришлось, то все остальное будет у человека хорошо. И вот все это
вместе меня… нет, не настораживает, а оставляет в глубочайшем
недоумении: с одной стороны она вроде как безжалостная… ладно, а с
другой – эталон заботливости. Так что для себя я решил считать так:
если человек – мерзавец, ну, хотя бы с ее точки зрения, то она
такого убьет и не поморщится. А если человек… даже то чтобы
хороший, а просто не мерзавец – то для такого она готова все
сделать, чтобы ему жилось хорошо. Николай Нилович несколько раз
отмечал, что девочка специально для отдельных товарищей готовила
какие-то свои эликсиры, она их называет «зелья здоровья». И
предупреждала товарища Бурденко, что эти эликсиры сделаны «под
болячки конкретного человека» и для других не подходят. Шапошников
после них на глазах расцвел, Толбухин, говорят, тоже гоголем
ходит…