— Ваши пельмени и чай, — окликнула меня кассирша.
— Спасибо большое, — кивнул я.
Взял тарелку и стакан, двинулся к одному из пустых столиков
рядом с бомжом.
— Я тебя сейчас в обезьянник отвезу, — угрожал мент.
— За что? — будто бы недоумевал бомж, хотя все он прекрасно
понимал. — Я ведь только зашел поесть.
— Мне сказали, что ты ничего не покупал.
— Ну как же...
— Давай на выход, — мент отрыгнул, спичку в другой уголок рта
перегнал.
Брезгливо попытался поднять мужичка за шиворот, чтобы выпереть
из зала, когда я поставил тарелку с пельменями на стол.
— Не занято, отец?
Мужик замотал головой. Я поставил свою сумку рядом со столиком,
ощущая ноздрями терпкий «аромат». Пахло как от бездомной собаки и
старого подъезда одновременно. Стакан подвинул к бездомному.
Посмотрел на мента:
— Товарищ старшина — этот гражданин чай купил. Дай человеку
спокойно поесть, ладно? — как можно более спокойней проговорил
я.
Мент зыркнул на меня, но возражать не стал, поняв, что ему не
придется марать руки о бездомного. И вроде как повод отвять
появился, пусть и формальный.
— Приятного аппетита, — буркнул он.
С этими словами он вернулся за свой стол, что-то сказав
наблюдавшей за нами кассирше. Я молча начал есть. Следовало
хорошенько поразмыслить, что делать дальше. Некоторое время
бездомный за мной наблюдал.
Потом вытащил из-за пазухи пузырь, воровато огляделся и,
откупорив пробку спешно приложился к горлышку, выпив все до дна. Я
почувствовал резкий запах спирта, перебивший другие зловония.
— Земляк, а на похмелиться не найдется копеечка, тошно так жить,
горе синькой запиваю, а спиртяга кончилась, — просипел бомж
— Не, мужик, на бухло я денег не даю. Чай пей.
— Пошел ты... — зло так ответил тот, как будто я у него
последнюю краюшку хлеба забрал.
Встал из-за стола собрал под ним свои скупые пожитки и поковылял
к выходу. До чая он так и не притронулся. Я пожал плечами, подвинул
стакан обратно себе, чего добру пропадать.
Что делать дальше?
Денег с дембельских осталось еще на разок поесть, на утро мне
уже будет не на что жрать. Но прежде чем настанет утро, следовало
найти место, где можно бросить кости. Я вспомнил, что у Володи была
московская прописка. В первую очередь я мог наведаться к родне и
попытаться закрыть жилищный вопрос, хотя бы на время. У бывшего
владельца этого тела в столице жил старший брат. И прописан я у
него был. Я пока не мог вспомнить, чем родственничек занимается, и
в каких отношениях с младшим, но особо других вариантов не
виделось. Тем более память подсказывала, что Володя до призыва жил
именно на хате брательника.