— Удивлена, что ты его не украл, — отозвалась принцесса,
закрепляя камешек на изысканном амулете, что висел у нее на
груди.
Камень внутри амулета с оснасткой в виде клановых рун был раз в
десять крупнее того, что я вернул. И как я сразу заметил, тоже
являлся осколком из Великого Источника. Только исходящая от него
аура сильно отличалась, словно была живой.
Неужели, даже будучи оторванным, он сохранил связь с ядром
Башни?
— Врешь, ты знала, что я приду, — невозмутимо заявил я и подошел
к Виктории вплотную.
Ее упругая грудь уперлась в меня, жар учащенного дыхания обжигал
шею, но девушка не отстранилась.
— Раскусил, — кокетливо улыбнулась принцесса, не отводя свой
взгляд.
И почему всем вокруг так нравится меня провоцировать?
— Ну а кто бы устоял, — легко согласился я, вытягивая едва
заметную нефритовую спицу с ядом из волос девушки.
Глаз Виктории дернулся, но и сейчас она не отстранилась, решив
стоять до конца. Что ж. Это ее выбор.
Я отбросил спицу на пол, потом нежно провел рукой по гладкой
шее, медленно опустился еще ниже и ухватился за амулет.
Осколок Великого источника тут же угрожающе засветился, начал
вибрировать и нагреваться. Находящаяся внутри него стихийная
энергия попыталась покарать чужака, посмевшего коснуться амулета
без разрешения, но все, что смог сделать мне осколок, это доставить
легкий зуд, словно от укуса комара.
Игнорируя его, я рывком сорвал амулет с шеи принцессы и следом
незамедлительно последовал защитный выброс стихийной энергии
природы.
Ледяной ветер окутал меня целиком, пытаясь впиться в кожу,
вырвать мне глаза, стремясь разорвать на куски, но всего его
попытки разбились об мой стихийный иммунитет. Одну из ключевых
способностей Паладина Тьмы, для которой не требовалась энергия.
Тьма является матерью всех остальных Стихий, а потому в чистом
виде Стихии просто не способны причинить мне вред.
Конечно, Виктория могла взять осознанный контроль над энергией
амулета и нанести акцентированную атаку, тогда бы мой иммунитет не
помог и мне пришлось бы защищаться. Но она этого не сделала,
предпочитая с молчаливым любопытством наблюдать за
происходящим.
И даже сейчас, когда ни один из трех заранее заготовленных
способов моего убийства не сработал, Виктория не испытывала страха.
В ее глубоких глазах была лишь похоть.