– Самой вам решать только до завтрашнего дня. Завтра
начнется королевский отбор. И за любое нарушение правил, а выходить
за пределы дворца – нарушение, претендентка будет исключена. Будьте
осторожнее, прекрасная принцесса. Доброй ночи.
Он сверкнул зубами и, кивнув, пошагал прочь. Мерзкий
тип. И отчего мне опять послышалась скрытая угроза в его голосе? С
ним надо быть начеку.
Я повернулась к Элисе.
– Здесь, – я ткнула в дверь, – твоя комната. Можешь
идти отдыхать, зайдешь ко мне на рассвете.
Она кивнула, и мы разошлись по своим комнатам. Я
закрыла дверь и подперла ее креслом. На столе уже стоял остывший
ужин. Интересно, и кто это его принес? Аппетита у меня не было,
поэтому я лишь выпила воды и подошла к окну. Скоро взойдет луна, а
сегодня она мне нужна как никогда. Не оставалось ничего другого,
кроме как ждать.
Ждать.
Я села на подоконник и стала глядеть на небо,
постукивая пальцами по стеклу. От скуки хотелось поколдовать. Но
нельзя. Потому я просто начала воображать, как превращаю Арэса
Крелла в улитку. Или в гусеницу. Да, в жирную зеленую гусеницу со
странными серыми глазами. Глаза у него впрямь необычные. Не вполне
человеческие…И эти оранжевые крапинки…Полузвериные,
полу…
Показалась луна. Вздохнув от облегчения, я обнажила
руки, вознесла их к луне и прошептала:
– Луна-дева, луна-госпожа, прошу, помоги, призови ко
мне своего верного слугу, сына лунного света, теневого человека.
Прошу, Луна-дева, призови теневого человека…
Я повторяла долго, что во рту пересохло, а на замок
давно опустилась глубокая ночь. Ответа не было.
Разочарованно вздохнув, я спустилась с подоконника и
зашла в ванную комнату. Зажгла свечу. Тень от нее падала на стену.
Огонек заплясал, увеличиваясь и меняя форму. Секунда-другая, и тень
огонька превратилась в фигуру высокого мужчины в шляпе. Тень
шутливо помахала мне рукой и отделилась от стены. И превратилась в
Кроу.
Я радостно улыбнулась и кинулась ему в объятия. Он
по-отечески похлопал меня по спине и заглянул в глаза. Молчаливый
вопросительный жест. Я в ответ лишь покачала головой и
нахмурилась.
– Дела у меня не очень, – прошептала я, – во-первых,
герольд заметил, что мое лицо очень отличается от лица на
портрете.
Кроу махнул рукой.
– Кто ж в наше время пишет правдивые портреты, –
прошептал он, – это ерунда. Главное – имя. А оно теперь
твое.