Далее он продолжал:
– Был свидетелем, господа, въезда короля Людовика XVIII и принцессы Ангулемской, дочери несчастного короля Людовика XVI. Сад Тюльери. Большая Опера. Балет. Пале-Руаяль. Игорные дома!
Представьте, я обратился к хорошему живописцу с заказом нарисовать с меня миниатюру для родителей. Миниатюра выходит очень удачно. Сходство удивительное! Затем у нас получилось пресыщение от всех удовольствий, и мы даже обрадовались, когда стало известно о скором выступлении в Отчизну.
Так хочется увидеть русский лес, речку, обнять родителей и побродить по отчиму дому! – закончил невидимый Дрейлинг.
– Показать бы этим жителям, что творили их соотечественники в Москве и Смоленске!, – сказал кто-то со злостью.
Никто не ответил ему, воцарилась тишина, видимо каждый из присутствующих, после слов Дрейлинга вспомнил что-то свое, личное, о чем не хотелось никому рассказывать.
Алексей одно время очень подробно интересовался теми далекими событиями 1812—1814 годов. Французов и, особенно, парижан в 1814 году обуривали страхи перед солдатами союзнических войск, в первую очередь перед русскими солдатами: в их представлении это были рычащие чудовища с вилами наперевес. Так французам представляли русского солдата газеты и плакаты того времени. Действительность Францию поразила: она увидела солдат европейской внешности, рослых и подтянутых, чистых и опрятных, которыми командовали офицеры, безупречно говорившие по-французски, что мгновенно позволило найти общий язык с побеждёнными. Особенный колорит придавали казаки и азиатские части русской армии. Кстати о газетах и плакатах, этот «опыт» очернения русских на западе активно используется и сейчас. Удивительно, обыватель верит.
Русский царь без охраны гулял в центре Парижа, что удивляло французов, простые люди могли с ним поговорить, чем он очень расположил их к себе. Как такового комендантского часа Париж в полной мере не ощутил и практически не жил в этом режиме, а ведь было военное время. Работали все присутственные места, почта, не говоря о банках. Даже работала русская полиция. Русским пришлось перемерить заново все дороги в верстах и поставить повсюду верстовые столбы, так как французская единица измерения расстояния нашим соотечественникам была не понятна. Алексею и сейчас она не понятна. Расстояние измеряю в лье, которых несколько и все они разные по расстоянию.