«И связался же я с ним на свою голову… Ведь если незнакомый странник не спасует перед последним вопросом, то тогда настанет его черед спрашивать», – проносились тревожные мысли в голове мудрого великана.
Перебирая в голове самые сложные вопросы, Вафтруднир спросил:
– Как называется место, где разыграется последняя битва богов?
Желая немного наказать великана за его самоуверенность, Один опять изобразил сосредоточенное лицо, почесал за ухом, выдержал паузу, глубоко вздохнул и сделал задумчивый вид. Глаза великана заблестели в предвкушении скорой победы, рука его уже потянулась к рукояти меча.
– Я думаю, что долина Вигрид, раскинувшаяся на сто миль в длину и ширину, прекрасно подойдёт для битвы, которая решит судьбу богов и всего нашего мира, – спокойно, как бы рассуждая, ответил Один.
Вид у Вафтруднира стал жалок, он уже понял, что незнакомец явно выдаёт себя не за того, кто он есть на самом деле. «Кто же этот странник?» – стремительно носились в его голове мысли, но подумать о том, что верховный бог асов вот так запросто гуляет по просторам Ётунхейма, такая мысль даже не проскальзывала в его мудрой голове.
– Теперь моя очередь задавать вопросы, ты готов на них ответить? – строго взглянув на великана, спросил Один.
– Задавай свои вопросы, чего тянешь, – только и смог ответить великан упавшим голосом.
– Каковы будут последние слова, которые верховный бог Один прошепчет на ухо своему любимому сыну Бальдру в день его похорон? – спросил ВсеОтец.
Великан слез со своего оленя и, дрожа от страха, вплотную подошел к незнакомцу, пристально взглянув ему в глаза.
– Это знает только Один. Только он знает, каковы будут его последние слова, обращенные к своему сыну Бальдру, – сказал великан и, переведя дух, добавил: – И только Один посмел бы спросить об этом, ведь Бальдр ещё жив. Я достаточно мудр, чтобы понять, что ты, Странник, и есть Один, но моей мудрости не хватит, чтобы ответить на твой вопрос. Я проиграл спор, и я весь в твоей власти, – понурив голову, добавил великан.
Вафтруднир был одним из немногих великанов, которого с определённой долей иронии можно было назвать «умеренным разрушителем». Этот ётун был воплощением сдерживающей мудрости и жизненного опыта, которые урезонивали и утихомиривали самые буйные и безбашенные головы великанов.