Задумчив, молчалив сегодня китобой.
– Позволишь, я сниму платочек старый твой?
– Да, – выдохнул мужчина. – Мне нечего скрывать.
И узел развязала тотчас же Благодать.
Финвал тревожно замер, боится сделать вдох.
Сползает с головы истёршийся платок.
Глазам не верит дева, ладонью провела:
Мягка как бархат кожа, гладка, нежна, бела…
Одни воспоминанья остались от волос,
Да сеть царапин мелких, что лезвием нанёс.
– Где кудри твои, милый? Что сделал ты с собой?
– Мне нужно это было, – промолвил китобой. —
Я вместе с волосами сбрил груз прошедших лет.
…Тебе я неприятен?
– Ну что ты, свет мой, нет! —
И, голову мужчины склоняя, Благодать
Целует его в темя: – Так слаще целовать!
Ты для меня прекрасен, с кудрями и без них,
Моряк мой ненаглядный… Поэтому ты тих?
Ты внешности стеснялся? Не надо, не грусти, —
Обняв, целует в щёку.
Сказал Ролан:
– Прости.
Я знаю, была рядом, когда убил кита,
И очень благодарен, что ты людей спасла.
Разжала руки дева:
– Мы были там с отцом,
Их вместе выручали. …Ведь он тебе знаком?
– Благо, как вас благодарить?
– Ты знаешь сам прекрасно: с природою дружить.
Оставь китов в покое, они ведь жить хотят!
Коль в них гарпун не бросишь – они не навредят.
– Да, понял уже это и смерти не желал…
– Прощения просил ты, когда гарпун метал, —
Закончила русалка. – Ты справишься, Ролан.
Будь верен обещанью – тогда и океан
Простит тебе убийства. Повторно не греши!
Зачем тебе оковы, страдания души?
Ты вместе с волосами связь с прошлым оборвал.
Будь славным человеком. Ведь ты такой, Ролан.
Мужчина прослезился: так девушка добра!
Тяжёлый камень с сердца в единый миг сняла.
Уверенно сказал ей:
– Не китобой я боле.
Вернусь на материк.
– В последний раз с тобою…
Русалка погрустнела, прекрасные глаза
Наполнились водой, скользнула вниз слеза.
– Я не хотел расстроить, – пробормотал Ролан. —
Но это так… Что делать? …Ответь мне, Океан! —
К воде он обратился и на ноги встал вдруг.
Они уж были крепче. Он посмотрел вокруг:
– Скажи, большой, могучий, как я могу уплыть?!
Ведь сердце твою дочку всегда будет любить!
Я взял бы её в жёны, лелеял, уважал,
Супругом верным был, но я ведь – не русал:
В морской воде солёной мне не прожить и дня…
Прости же, Благодать! Зачем спасла меня…
Забыл он о похмелье, русалочку обнял,
Сел рядом, ещё крепче к своей груди прижал.
– Отдал бы без остатка я жизнь тебе одной.