— Простите за беспокойство, всего хорошего. Не забудьте про
регистрацию, пожалуйста.
Он повернулся и зашагал к патрульному автомобилю.
— Ничего себе! — прошептал оказавшийся рядом Семён. Талантлив,
чертяка. Быстро ретируется и незаметно появляется. — Илья, ты где
такого нахватался.
— Как ты себя чувствуешь, Артемьев? — немного потеряно спросила
Елизавета. Заправила прядь за ухо, не сводя с меня изумлённого
взгляда. — Голова кружится? Может быть нам стоит позвонить Павлу
Леонидовичу? Он тебя осмотрит. Открытие дара это всегда не просто.
Я читала.
— Всё прекрасно, Лизавета Андреевна. Лучше всех. Можно было бы
получше, но не думаю что приглашение вас на прогулку будет
своевременно с моей стороны и уж точно может быть непрофессионально
с вашей.
Учительница вспыхнула, прищурилась:
— Я спишу это на шок от открытия дара, Артемьев. И на
возраст.
— Не возражаю, Лизавета Андреевна, — чуть поклонился ей я. — Но
моё предложение всё же открыто.
Она торопливо застегнула пуговицу на блузке и уже почти ушла,
как замерла, на миг. Обернулась через плечо.
— Спасибо, Артемьев. Признаюсь, они меня напугали.
— Пустое, Лизавета Андреевна. Любой нормальный человек вмешался
бы.
Она поспешила прочь, чуть ли не переходя на бег. Повисла
недолгая тишина.
— Ничего себе! — повторил Семён. — Ты видел как она на тебя
смотрела! Илья! Христос милосердный, ты закрыл портал? Камнем убил
демона?! Настоящего демона?
Я проводил учительницу взглядом, отметив лёгкость её походки.
Так, гормональные скачки надо будет как-то успокаивать.
Последние лет пятьдесят мы с Княгиней были скорее друзьями чем
любовниками. Поэтому я, видимо, проголодался. Прямо тянуло
внизу.
— Если ты закрыл портал... То где тогда Большакова?! — не
унимался приятель.
— Вот ты заладил, Сёма, — поморщился я. — Вот вообще всё равно
где она сейчас. Не интересно.
— Но ты же её... — удивился Семён. — Или теперь... Лизка?!
Я сграбастал его за грудки:
— Лизки, Семён, на постоялом дворе блевотину за моряками
убирают. Понял?
Глаза приятеля были как у испуганной совы. Огромные и
круглые.
— Больше уважения, Сёма. И люди к тебе потянутся.
Я отпустил его и он отошёл на пару шагов, потирая горло.
— Ты странный какой-то, Илья.
Мне не стоит к нему привязываться. Интернат со мною ненадолго.
Как только меня зарегистрируют, то наверное уже на следующий день
приедут люди из специального заведения, где кучкуются такие, как я
— бесславные ублюдки, брошенные благородными родителями. Будущие
слуги государевы. Если жил в грязи — то неплохой может оказаться
трамплин. Говорят у императора личная охрана собрана из обученных
одарённых, за которыми не стоят никакие рода и кланы. Верные псы,
когда-то давно лишившиеся семей.