— Жизнь продолжается, Артемьев, — скосила она на меня взгляд, не
снимая руки с руля. Какие красивые у неё пальцы. — Уроки никто не
отменял, а отпустить тебя в Пушкиногорский Приход одного мы не
можем. Остальные преподаватели заняты. Поэтому не надумывай себе
ничего.
— Вы не представляете насколько мне приятно, что моим спутником
будете именно вы, Лизавета Андреевна. Честно. Другого и не желал.
Не смел даже желать.
Её губы тронула улыбка. Ровно на миг, а затем учительница будто
бы опомнилась и дала себе мысленную пощёчину. Я расположился рядом
на пассажирском сидении, мельком отметив что наряд мой оставляет
желать лучшего. С другой стороны, из сиротского приюта щеголями не
выезжают. Тут все весьма поношены и побиты. Но как-то это не
слишком уверенно меня оправдывало.
Вот только у меня за душой ни гроша. Возможно, перепадёт награда
за закрытую Зону. Информация об этом уже наверняка разошлась по
всей имперской бюрократии. Но вряд ли там будет очень много денег.
С демона никаких артефактов не выпало, прибыли нет.
Ладно. Увидим. Сначала регистрация. Ещё бы найти где-нибудь
хороший чай. Я так отвык от настоящего чая. Еда и напитки на той
стороне имели совсем другой вкус. Но последние годы я выходил на
свободные от серых зон земли, чтобы испить именно чая. Настоящего,
правильного чая. Та бурда из эмалированной кастрюли, которой меня
потчевали с утра, даже рядом не стояла. Пусть и была гораздо
вкуснее любого напитка в серых зонах.
Я даже не поверил, что налитое мятой поварёшкой в жестяную
кружку — вообще напиток. Но чего удивляться. Это дом сирот в
провинции. Какавы с малиновым вареньем здесь не бывает. Спасибо,
что горячая вода в душе нашлась.
Машина выехала за высокие кованые ворота, которые медленно
закрылись за нами, оставляя огороженный стеной приют. Кирпичная
кладка почти полностью была покрыта плющом и девичьим виноградом.
Угрюмые корпуса с зарешеченными окнами уменьшались в зеркале
заднего вида.
— Я всегда знала, Артемьев, что ты пойдёшь дальше других, —
прервала молчание девушка. — Есть в тебе что-то... Такое...
Она бросила на меня взгляд.
— Надо же. Одарённый, — она покачала головой. — Перед тобой
могут открыться разные двери, Артемьев.
— Могли бы вы называть меня Илья?
— Хорошо, Илья.
— Или Илюша?
Пауза. Интонация чуть изменилась. Появились нотки
напряжения.