– Извините, милорд, я не хотела! – кинулась ко мне Хани. – Нечаянно получилось! Это всё он виноват…
– Кто ударил, тот и виноват! – возразил Фонарь.
Они принялись спорить. Чувствуя, что назревает второй раунд, я вмешался:
– Всем соблюдать тишину – суд идёт!
Я отнял стул у Жоры и уселся.
Достали! Ходят вокруг да около, боятся шаг навстречу друг другу сделать. Пятиклассники хреновы! С той лишь разницей, что за косички не дёргают да кнопки не подкладывают.
– Так, боязливые мои, – я грозно зыркнул на притихших друзей, – значит так: я выхожу за пирожками, а вы вдвоём садитесь и разговаривайте! Чтобы как у взрослых людей, без истерик! Ты нравишься ей, а ты – ему! Информацию вы получили, так что вперёд и с песней. Ясно?
– Но, милорд…
Я топнул.
– Цыц! Всё сказал, не потерплю никаких «но»! В конце концов, я вам господин и имею право приказывать. Не нравится? Ищите другого! – Я выпрямился и пошёл к выходу. – Чао-какао!
Не успел я отойти от дома, как пришлось возвращаться – не знал, где пирожками угощают.
– Эх… – вздохнул я, качая головой.
Вроде полминуты назад они ругались, а теперь рыцарь стоит на одном колене и бережно держит в мозолистых ладонях нежные ручки Хани. Голубки увидели меня и покраснели.
– Забыл что-то, Фил? – смущённо протянул рыцарь.
– Есть немного. Ты не сказал, где угощения ждут.
– Верно, – кивнул он. – Третий дом слева, если спиной к нам стоять.
– Понятно. – Уже на пороге я обернулся. – Карту со стола прихватите.
– Хорошо, милорд, – пропищала Хани.
Фух! С этой парочкой разобрался. Пусть всё сложится удачно, а то нехорошо получится, если не выйдет. Всё-таки официально Фонарь мой оруженосец, а Хани – служанка. Да о чём это я? Если по правде, они мои единственные друзья в чужом мире, и потерять одного из них, как руки лишиться.
Я отыскал нужный дом и постучал в дверь. Открыла крепкая бабулька с вытянутым, словно месяц, подбородком и постным выражением лица. Я удивился, почему-то ожидал увидеть румяную девушку, а не старуху в запачканном мукой переднике.
– Э-э-э, – я переминался с ноги на ногу. – Я за пирожками к Катрушечке. Не могли бы вы…
– Совсем обнаглела молодежь! – бабулька стала руки в боки. – Какая я тебе Катрушечка, внучок? В твоём-то возрасте можно и уважением к старшим обзавестись.
Да уж! Грозная старуха, с такой лучше не спорить. Ей бы метлу да помело подогнать, так вылитая Яга.