Заправляя футболку в брюки, Фаза зашел в «сральню». Увидел того,
кого, собственно, и ожидал там увидеть. У окна, стоял худосочный, в
черной футболке, в трениках, босой Пижон и щурился на яркий
свет.
- Топай спать, - буркнул сержант.
Наутро Седой с Рамой стояли перед звеньевым и старались не
пересекаться с ним взглядами. Зато Фаза очень даже в них
всматривался. Говорил зло и с оттяжкой:
- Что, сучье вымя, никак не успокоитесь? - заложив руки за
спину, прошелся менторским шагом вправо, развернулся на каблуках,
взглядом из-под брови окатил потупившиеся физиономии. «Синяков нет
- хорошо», вслух сказал:
- Я вам, дебилам грешным, русским по белому объяснил, что к
чему. Нет, блин, не прошло и несколько часов, они уже порешали
по-своему. Они, копать - хоронить, лучше знают, кому уйти, а кому
остаться. Воспитатели - педагоги нашлись здесь. - Сержант завершил
проходку влево, крутанулся на каблуках. «С этой стороны хари тоже в
порядке». - Это же надо, протеже Нагибауэра прессуют. В какой
толчок, черебумы клятые, вы свои мозги слили? Или решили меня
подставить? Подумали на досуге, мол, сержант наш что-то давно не
траханный, угрюмый какой-то, слова от него ласкового не дождешься.
Давай-ка мы его взбодрим, дерним кукуя за я-я, а он уже клюнет кого
надо. Гы-гы-гы, смешно блин, - сержант остановился перед
провинившимися, резко развернулся, подался вперед и выкатывая глаза
загы-гыкал.
Седой сморщился, отпрянул:
- Мы его только припугнуть хотели. Пару раз в прессуху двинули,
никаких следов. Кто ему поверит?
- Нет, нет, - Фаза сильнее вытянул шею, не моргая, уставился
полусумасшедшими глазами на альбиноса, вкрадчиво прошелестел, - это
кто ТЕБЕ поверит? Это, придурки конченые, залет. Вот что это. Если
станок снашальный вызовет меня на ковер, загремите вы психологи -
аналоги к патологу-анатому. Как пить дать загремите. А сейчас вон
на трена'жку! - гаркнул сержант, заставляя Седого отклониться
сильнее, и отступить. Рама, как стоял горой безмолвной, также ею
развернулся и зашагал на выход.
- Я в сартир выбежал, а фонарь, падла, с башки слетел и прямо в
очко, - говорил Кишлак Чилиму. Стрелки стояли под козырьком
подъезда, курили, смотрели на то, как сосиска и сарделька дергаются
на перекладине. Перед ними, широко расставив ноги, стоял наместник
«святой» инквизиции и зычно подбадривал: «Еще разок,
психологи-анатомы. Еще чутка. Что такое восемнадцать подъемов для
таких педа…гогов. Включили бицепс, отключили мозги. Давай,
напрягаемся, напрягаемся. Седой, еще пяток и вали, а с этим
черебумом придется поработать, вон какую жопу с титьками
нажрал…».