Речь прервалась аплодисментами и одобрительными выкриками.
Специально обученные люди заводили толпу, настраивая на нужный
лад.
— И мы выстоим! Даже если внутренние и внешние враги будут
пытаться нам помешать! Германские шпионы, провокаторы, большевики и
реакционеры будут ставить палки нам в колёса, саботируя создание
нового Российского Государства и пытаясь снова погрузить нашу
Отчизну в пучину нищеты и бессилия! — распалялся Корнилов, активно
жестикулируя и чувствуя, как внутри него разгорается беспощадное
пламя.
Толпа грозно загудела, чувствуя то же самое. Ненависть к этим
самым врагам переполняла всех и каждого, рискуя вылиться в
погромы.
— Но я, генерал Корнилов, сын казака-крестьяниина, клянусь вам!
Я не позволю никому из врагов препятствовать нам в создании новой,
свободной России! — выкрикнул он. — Время споров и совещаний
прошло! Настало время решительных действий! И я не позволю никому
из нынешних авантюристов и проходимцев захватить власть в стране в
обход Учредительного собрания!
— Ура! Да здравствует генерал Корнилов! — раздались выкрики из
толпы, тут же подхваченные всеми остальными.
Щёлкали вспышки фотокамер, журналисты спешно записывали каждое
слово.
— Сегодняшним утром министр-председатель Керенский сложил с себя
полномочия, своим приказом передавая всю полноту гражданской власти
Верховному Главнокомандующему! — объявил Корнилов. — До тех пор,
пока идёт война! И как только стихнут громы пушек, Учредительное
собрание определит дальнейшее устройство нашего государства!
Народ ликовал. Для них появилась хоть какая-то определённость.
Период безвластия подходил к концу.
— А до тех пор я призываю вас сплотиться! Германия сражается из
последних сил, всеми способами, честными и нечестными, пытаясь
навредить нам и нашим союзникам! Как крыса, загнанная в угол,
дерётся отчаяннее всего! Но мы не дадим ей и шанса! — воскликнул
Верховный. — Мы освободим каждую пядь нашей земли! И вместе
построим новую Россию! Великую и прекрасную Россию будущего!
— Ура! Слава патриоту Корнилову! — кричали из толпы.
— Да здравствует Россия, единая и неделимая! — крикнул генерал,
вскидывая вверх сжатый кулак в известном жесте пролетарского
приветствия.
Волна народного одобрения захлестнула его дружным рёвом, и
генерал, улыбаясь в усы, спустился с трибуны. Верные туркмены
стояли плотной стеной, не пропуская горожан непосредственно к
Верховному.