Не человек – маска, которую надело невидимое нечто. Когда-то у
него был вид черного коня с гниющей мордой, а теперь… Теперь он
хочет подойти к Саше, но что-то его не подпускает.
- Автобуса ждешь? – поинтересовался незнакомец, сев с ней рядом.
На его левой руке Саша заметила татуировку – черно-синие перья,
словно рука была крылом. Она отодвинулась на скамье, с трудом
подавив порыв броситься бежать. Куда угодно, обратно в Мальцево,
неважно – лишь бы подальше от этого человека, от этого взгляда, в
котором плывут золотые блестки.
- Жду, - пробормотала она.
- Ну жди, жди, - с прежней беспечностью повторил парень. Саша
поднялась, взяла рюкзак, вышла на дорогу. Где же этот автобус! Где
же хоть кто-то живой, кроме этого странного незнакомца, который
подбирается к ней, как охотник к добыче!
Она понимала, что выглядит полной дурой. Парень мог быть просто
деревенским болтуном, которому захотелось почесать язык. Он, в
конце концов, не делает ничего плохого – а Саша уже шарахнулась от
него. Нервишки шалят, не иначе. Переучилась, переволновалась из-за
зачета.
Саша пыталась успокоиться – и не могла. Все в ней звенело, все
рвалось и хотело убежать – она не понимала, в чем дело, и откуда
вдруг взялся этот сырой подвальный страх, и от этого было еще
хуже.
- Там дальше, у Никишинского, есть развалины церкви, - сообщил
парень с прежним дружелюбием. Нет, ему просто хочется поболтать, не
больше… Вдали Саша увидела ползущий автобус и вздохнула с
облегчением.
Все, скоро она уедет. Даже если этот болтун сядет с ней, то
ничего не сделает при водителе и других пассажирах.
Незнакомец сидел на скамье, лениво болтая ногами – и вдруг
оказался совсем рядом с Сашей, почти вплотную. От него пахло
травами и жасмином, и сквозь них пробивался далекий металлический
запах: за ним Саша уловила что-то еще, настолько жуткое, что
волоски на ее руках встали дыбом.
- Хорошая церковь была, - негромко произнес парень и дотронулся
кончиком языка до Сашиного уха. Она с визгом шарахнулась в сторону
и увидела, что у незнакомца уже нет рук – черные, глянцево
сверкнувшие крылья поднялись до неба, окутывая Сашу.
- Хорошая, да, - повторил незнакомец. Его лицо заострилось,
посерело – человеческий облик слетал с него мертвой прошлогодней
листвой, выпуская круглые блестящие глаза, перья и золотой клюв. –
Там меня и убили. Вот тебе твоя продразверстка, гад краснопузый. А
потом я встал. Второй раз на перекрестке зарыли, головой за
спину.