– Я хочу жить там, где жили мы с Лялей, и никуда не уеду отсюда, – говорил он.
– Ну пап, ты же не можешь жить один! – уламывала его я.
– Почему, отлично могу…
Я мотнула головой, прогоняя воспоминания. В квартире царил дикий, просто чудовищный беспорядок. Стулья были перевернуты, книжные полки сдернуты со стен, книги валялись на полу.
В квартире все было перевернуто вверх дном.
Я внимательно осмотрелась и прошлась по квартире. Деньги лежали в ящике. Небольшая шкатулочка с мамиными кольцами и парой цепочек тоже была на месте. Ее не взяли. Странные грабители. Больше ничего ценного в квартире не было. Родители жили очень скромно.
– Вроде все на месте, – сказала я, судорожно сглотнув.
Следователь задал мне еще несколько вопросов: о распорядке дня отца, куда он ходил, где бывал и с кем встречался. Напоследок попросил список друзей. Я с трудом вспомнила двух-трех бывших коллег. После смерти матери отец жил замкнуто и почти ни с кем не общался.
Мы расстались со следователем, и я поехала домой, с трудом сдерживая рыдания. А когда приехала к себе, то дала волю слезам, осознавая, что осталась во второй раз одна. Сначала мать, теперь – отец.
А на вопрос следователя: «Что пропало из квартиры?» – я ответить не могла. Но у меня складывалось впечатление, что меня просто подвела память и я не могла вспомнить. Что-то крутилось в мозгу: расплывчатое, неконкретное. Я даже злилась на себя за это, но ничего определенного в голову все равно не приходило.
В эту минуту я его почти ненавидела. Я повернулась на бок и посмотрела на Бориса. Он спал, полуоткрыв рот, и храпел. Я была твердо уверена, что всех храпящих нужно подвергнуть принудительному лечению или операции. Без всякого на то их согласия. Первое время Борькин храп сводил меня с ума. И чего я только не делала, чтобы отучить его храпеть. И к врачам водила, и к гипнотизеру. Ничего не помогало. Наконец я нашла выход: купила себе беруши и тем самым избавилась от надоедливого шума.
Под утро храп стал тихим, как будто его источник истощил свои основные силы за ночь. Во сне выражение Борькиного лица было по-младенчески невинным. И никаких морщин на лбу и складок около рта, как это частенько бывало в последнее время. Я пыталась отвлечь его от проблем, но по большей части безуспешно. Отстань, говорил Борис, сам со всем справлюсь. Как хочешь, говорила я и отходила в сторону. Зачем напарываться на неприятности? Если Борька выходил из себя, то он мог запросто наорать или психануть. А мне не хотелось, чтобы моя дочь Кристина стала свидетельницей наших личных разборок. Она и так реагирует на все слишком нервно и эмоционально.