Будь у меня время,
я бы постарался настроить её на другой лад, дать поверить – жизнь
не закончена, в ней есть место и для чего-то другого, не только для
мести. Это была бы хорошая цель – спасти хорошего человека. Раз уж
я не могу придумать зачем жить самому, почему бы не пожить ради
других? Если не готов жить ради себя, зачем влачить жалкое
бесполезное существование, когда можешь и готов помочь другому? И я
готов был умереть ради неё. Но вышло так, что умерла Орайя.
И когда ты
пообещала её воскресить, я абсолютно точно понял чего хочу. Просто
хочу сделать это. Пусть мне придётся страдать, пусть мне придётся
убить ещё кучу народа, пусть я приведу тебя на вершину, не зная,
окажешься ты хуже или лучше своего отца. Я спасу Орайю и всеми
силами буду стараться показать ей, что даже в этом проклятом
разрушенном мире ещё есть ради чего жить. Поэтому я никогда не
использую её Слепок. Да что там, я не расстанусь с ним ни на
секунду до самого конца своей жизни, что бы не произошло. Ведь у
меня появилась цель. Ты сама продала мне эту мечту, Алария, поэтому
не пытайся переубедить меня.
– Ты бредишь, –
ответила Алария голосом Хаза, – но это хотя бы лучше тех
душераздирающих криков, которые пугали детей две ночи к ряду. Да и
опухоль, как я погляжу, спала.
Стрелок даже не
обратил внимания, что и лицо Аларии превратилось в татуированную
морду. Горячность спора завела его. В конце концов, Алексей понял,
ради чего ему жить.
– Я абсолютно
серьёзен, – ответил он со всей убедительностью, на которую был
способен. – Ты притащила меня меня…
Он замолчал. Всё
было не совсем так, как пару секунд назад. Представитель второго
клана чувствовал голод, жажду и раздражающую ноющую боль в правом
плече. Он больше не метался между ямой с трупами, холодными
комнатами бункера и пустырями. Теперь лежал на жёсткой циновке в
жарко натопленном фургончике, куда его притащили после победы на
арене.
В первую очередь
Алексей изучил рану на плече. Опухоль действительно спала, а
повязка – на удивление свежая – была почти чистой, лишь небольшое
пятнышко крови выступило с края раны. К тому же, температура
оказалась практически нормальной.
– Я очнулся, –
сказал он Хазу. – Я выжил.
– Я рад, – кивнул
работорговец. – Честно говоря, мало кто верил, что ты способен на
это, но, кажется, тебе удалось. Впрочем, в твою победу на арене не
верил вообще никто. Наверное, тебя хранят какие-то странные
божества.