Глаза привыкли к
яркому свету буквально за пару секунд. Утерев выступившие слёзы,
Представитель Аларии огляделся.
Чему служило это
огромное круглое помещение до войны – не ясно. Здесь не было ни
трибун, ни экранов, ни прочих атрибутов зданий, предназначенных для
массового развлечения людей. Это была просто огромная – около сотни
метров в диаметре – круглая зала с абсолютно плоским полом, стенами
и потолком. Свет шёл прямо с белоснежного потолка, никаких ламп или
прожекторов не наблюдалось. Воздух был свежим и тёплым, что
говорили о наличии отопления и вентиляции. Видимо, это здание
функционировало всё время с конца войны и, возможно, проработает
ещё десятки лет.
Чему служило это
здание до войны можно только предполагать, а вот чем стало после –
не вызывало никаких сомнений. Работорговцы сделали его местом
своего мрачного культа. Всю окружность стены заполоняли
человеческие костяки. Более или менее свежие и совсем старые и
рассохшиеся. Полные и неполные. Их выкладывали у стены в кучки,
каждую из которых венчал череп, разбрасывали как попало,
выкладывали их на полу в разных позах. Куда там капитану Флинту,
выложившему из скелета пирата указатель. Здесь скелеты
совокуплялись, сидели в кружке, дрались, лежали в ряд, сидели…
Тысячи
скелетов.
Это было настоящее
святилище смерти. И её адепты в числе одиннадцати человек стояли
посреди залы. Все – здоровые мужики, ни одного слишком молодого или
слишком старого. Очевидно, все они принадлежали к разным группам
или племенам – различалась одежда, татуировки, украшения. Должно
быть, вожди. Наверняка, собрались здесь далеко не все из тех, что
бродят по материку, но сейчас Алексея грела одна мысль: ни один из
собравшихся не походил на тех работорговцев, что напали на деревню
охотников.
– Что это за кусок
мяса? – резко спросил один из собравшихся, увидев Алексея. Его
ноздри пронизывало с десяток костяных шипов, лицо покрывали
татуировки причудливо извивающихся змей. – Это из-за него мы
прекратили пир?
– Да, – кивнул
Хаз. – Именно из-за него.
Вот так ублюдок.
Вождь “ящеров” напялил перед боем потрёпанный, но крепкий
бронежилет, под мышкой он держал пластиковый шлем, на его поясе
висел не нож, а настоящий тесак с клинком длиной
шестьдесят-семьдесят сантиметров.
– Это мой кусок
мяса, – продолжал Хаз. – Кусок мяса, лишённый души. Тот, кого мы
убьём посреди зала мёртвых, и разделим его печень между собой,
братья.