Я не переживу такого!
Липкий страх прошил мое тело насквозь, от макушки до пят, отдаваясь, как эхом, мелкой дрожью по всему организму, проявляясь на коже холодным потом.
Меня трясло…
Гул голосов за спиной нарастал…
Громче всех выделялся голос Ихсана. Пришлый, явно, смог чем-то заинтересовать его, раз тот, до сих пор терпеливо выслушивал, периодически успокаивая, группу возмущенных собратьев, зычным окриком. Те, в свою очередь, раздосадовано галдели, как мне казалось, недовольные отменой или отсрочкой экзекуции.
Руки, туго стянутые жесткой веревкой, убийственно болели, поэтому я старалась как можно меньше шевелиться, чтобы не причинить себе еще больший урон. Стоя на израненных коленях, лбом прислонилась к столбу и сдавленно, чуть слышно, застонала…
Тело предавало меня. Оно не было готово к таким испытаниям! И это дезертирство организма выводило меня из себя, ведь мысленно, я была готова стоять до конца!
Моя бравада постепенно сходила на нет, с каждой, проведенной здесь, минутой.
Боль в ногах нарастала, дневное солнце, нещадно паля, невыносимо жгло кожу, поэтому даже хорошо, что чужак, заметив мое предобморочное состояние, попросил Ихсана поберечь товар… и меня сняли… Грубо, причиняя боль, срывая веревку вместе с прилипшей к ней кожей, бесцеремонно, откинув ногой в сторону, словно неживую. Казалось, я должна была привыкнуть, что для всех их, я – неодушевленный предмет, не имеющая даже имени, безликая зудабера.
Я не привыкла… но больше не надеялась на хорошее отношение!
Развернувшись, сидя все здесь же, на земле, подняла глаза на своего нового покупателя…
Как же жутко звучит это словосочетание! Бьет наотмашь по расшатанным нервам!
На меня пристально смотрели черные глаза коренного чеченца. Высокий, поджарый, мужчина далеко за пятьдесят, но без единой сединки в смоляных волосах. Явно приезжий, судя по дорогой одежде и манере общения, из крупного города. Он очень выделялся из общей толпы мужчин, державшись с надменностью, холодностью, разглядывая меня с явным интересом.
Заметив мои изодранные голые ноги, слегка нахмурился, осуждающе покачав головой, поэтому я, смутившись, подтянула колени к себе и натянула на них остатки рваного платья.
«Зачем я ему?»
Хотя, какая, в общем-то, разница?! Не все ли равно, кто будет моим, очередным, хозяином?!