Ариос в очередной раз кивнул
безмолвной тени и повернулся ко мне:
— Нашли, господин. Судя по всему, он
идёт сюда. Уже близко.
Отлично.
Я вновь сложил печать, шагнул
вперёд-назад в ожидании.
Рядом, вбив пальцы в грудь, застыл
Ирал, остальные тени наполнили шатёр, образуя кольцо, кольцо
смерти, которое только и ждёт, когда в его ловушку шагнёт
жертва.
Не знаю, как по мнению Вира я должен
был провернуть это убийство с имеющимися у меня официально
техниками, но у меня свой способ.
Полог откинули в сторону уверенной
рукой, спустя миг хозяин шатра уже был внутри, отчетливо сияя
меткой Предка на щеке. Замер, остановился, не дойдя ни до стола, ни
до кровати.
Я напрягся, следя за эмоциями на
лице, которое до этого видел только на рисунке. Почему он
замер?
Тот передёрнул плечами, вскинул руки,
быстро складывая печати. Я напрягся ещё сильней, во все стороны
рванули алые искры, не оставляя мне возможности увернуться и...
безвредно прошли сквозь призрачного меня, осев на стенах шатра.
Техника для обогрева.
Я медленно выдохнул сквозь бесплотные
зубы. Чтоб тебя Ребел... Напугал.
Реольский убийца покрутил головой,
оглядывая шатёр, кивнул и сделал ещё два шага, оказываясь возле
стула и боком ко мне. Принялся стягивать плащ.
Не то. Мне нужно, чтобы он стоял
спиной. Неужто придётся дожидаться, пока он ляжет спать?
Словно услышав меня, реолец аккуратно
повесил плащ на стул, развернулся на месте, становясь спиной, и я
тут же кивнул.
Ирал вбил руку себе в грудь,
вытаскивая из себя меч, я в очередной раз шагнул вперёд, но в этот
раз ломая печать техники и протягивая вперёд правую руку, чтобы
принять рукоять, тени тоже рванули с места, одна за одной вливаясь
в тело убийцы, а тот, качнувшись, вдруг обернулся, выкидывая в мою
сторону сложенные в печатях руки.
Два крика слились для меня в один,
реольца и Молака:
— Тревога! Господин!
Я только сжал пальцы на мече, а в
меня уже летели ярко горящие синим капли воды. Всё, что я успел —
ударить перед собой клинком, отбивая и разрубая часть этих капель,
но большая часть долетела до меня, обжигая и ослепляя болью.
Преодолевая эту неожиданно сильную
боль, я шагнул вперёд, на слух вбивая меч в яростно хрипящего
убийцу, у которого подгибались ноги.
Руку тряхнуло, в глазах
прояснилось.
Я стоял лицом к лицу с убийцей. Рука
не подвела, даже вслепую я ударил точно туда, куда хотел — в горло.
Меч пробил ему шею насквозь, но он ещё жил, ещё сопротивлялся,
вцепился руками в лезвие, пытаясь удержать его и не дать мне его
провернуть.