Сквозь меня промчалась тень, на миг
обняв тьмой, влетела в реольца и ненависть в его глазах угасла —
Ирал, освободившись от меча, влился в реольца, добавляя свою силу к
остальным теням, и это стало последней каплей.
Я торопливо дёрнул меч на себя, тут
же швырнул его вперёд, в единую многослойную фигуру теней, которые
недвижимо стояли над оседающим реольцем, торопясь сложить пальцы в
плеть света.
Вовремя — полог буквально оторвали, и
в шатёр ворвалась фигура реольского солдата.
Я стегнул его, одним ударом срезая и
его вскинутый в защите меч и голову. Ударил фонтан крови, тело
начало заваливаться назад, не давая войти остальным солдатам, а я
ударил ещё раз, но уже по мертвецу у своих ног, отрубая голову уже
ему и пряча рану от меча. Теперь в этом ужасающем разрезе никто не
поймёт, что стало причиной смерти.
— Тревога! В лагере враг! — вопили за
спиной убитого.
Не было здесь идара старшей крови,
убийцей был идар младшей, не мечом, а техникой снесли голову
реольцу в этом шатре.
Сломал печать, стиснув кулак, тут же
выкинул пальцы в печати бесплотности, вздрогнул, когда Молак снова
закричал:
— Господин, знак сломанного меча!
Шёлк, шёлк!
Сквозь зубы помянув Безымянного и
Вира, правой рукой достал этот проклятый шёлк, больше похожий на
платок с гербом, уронил его под ноги, на тело мертвеца и, наконец,
сделал первый шаг в бесплотность.
Вовремя — в шатёр ворвались сразу с
трёх сторон, распоров стены, но я уже был невидим и неощутим,
прошёл сквозь кровать, оказываясь снаружи и оставляя позади
убитого, стражу и переполох.
— Господин мёртв! Вот чужая
кровь!
Что? Я замер и обернулся. На
утоптанном песке реольского лагеря отчётливо виднелась цепочка
капель моей крови. Пока я вглядывался в неё, кровь залила и левый
глаз, не давая нормально видеть.
Я прикусил губу, отвернулся и ускорил
шаг. Насчёт того, что переполох остался позади, я поспешил — весь
лагерь, который до этого казался полупустым, сейчас напоминал
разворошённое гнездо ос — везде бегали солдаты, идары, какие-то
полуодетые реольцы, которых невозможно было разделить на
простолюдинов и идаров.
А кровь продолжала литься из моих
ран, выдавая меня. Бесплотный-то я бесплотный, только проклятая
кровь обретала плоть, капая мне под ноги.
Я нырнул в один шатёр, в другой, но
только третий оказался пуст, позволив мне остановиться. Я сжал
пальцы в кулак, забирая жар души из техники, рукавом, наконец,
вытер кровь, что лилась по лицу, проморгался и быстро оглядел
себя.