Хлопнул в ладоши, привлекая к себе
внимание.
— Что, мужики, небось уже
предвкушаете, как будете травить байки про то, как спасли
принцессу, своими, вот этими окровавленными в крови врагов, руками
вырвали её из лап предателей?
На лицах солдат промелькнули разные
чувства, но по большей части предвкушение, кто-то даже гыкнул:
— Гы-гы-гы.
Креод тоже расплылся в улыбке:
— Гляжу, моя наука быстро забывается,
а новичкам в нашем отряде так и вообще неизвестна, — в мгновение
превратив улыбку в оскал, Креод прошипел. — Башкой своей тупой
думайте хоть немного. Есть дела нас, простых людей, а есть дела
идаров. Не лезьте в них. Тут бывает, в Малом доме за длинный язык
можно башки лишиться, а вы собираетесь травить байки о королевском
Доме.
Какой-то смельчак из новеньких
возмутился:
— Да чего сразу байки? Сущую правду
расскажем же!
— Кому нужна твоя правда, воин? —
уставился на него Креод. — Кому? Тебе славы хочется? А мне хочется,
чтобы тебя не вздёрнули уже завтра утром. Господа сами между собой
разберутся, что случилось и кого наказать, а кого наградить. За
нашим господином Лиалом дело не станет, за этот бой он наградит вас
щедро. Вы же держите язык за зубами, чтобы его не лишиться вместе с
головой. Да, дрались, да, парни погибли, нет, ничего особого, разве
что в этот раз задница была глубже, чем обычно.
Замолчав, Креод оглядел солдат,
качнул головой:
— Не убедил, да? Тогда скажу так — к
тому, кто откроет свой рот, я приду лично и вырву не болтливый
язык, а сердце, — заметив, как побледнели выжившие из его старого
отряда, Креод кивнул. — Вижу, меня поняли. Кто понял, поделитесь с
новичками, вы ведь все теперь в одной лодке, до тех самых пор, пока
Хранители Реола не падут.
Креод развернул грауха, двинулся в
начало скудной колонны в две телеги, но всё равно продолжал слышать
шепотки за спиной:
— Это он о чём?
— Ты тупой? О том, что если ты
нарушишь его приказ, то он вырвет тебе сердце. Вобьёт руку в грудь,
а затем выдерет его, раздавит его перед твоим лицом в кашу, пока ты
ещё жив.
— Че-е-его?
— Чего, чего... Того! Ты глухой? Он
уже троих так на наших глазах прикончил.
— Разве это возможно?
— Я, по-твоему, брешу? Мы его промеж
себя называем кровавым гаэкуджей.
— Да ты гонишь! Что у Кровавых
жнецов, что у Кровавых воинов глаза алым полыхают, потому они без
своих плащей чарованных не ходят.