Мелькнув, как всегда неожиданно,
Хеймдалл налил нам с Юни чаю.
Быстрый он. Я только что сам подумал,
не налить ли мне себе и девочке чаю. Как будто знал! Или это его
суперспособности такие? Знать и чувствовать, когда надо разлить по
кружкам чай?
Я решил не отпускать дворецкого далеко
и поговорить с ним и Юни.
— Хеймдалл, Юни, расскажите, что, по
вашему мнению, произошло, когда я открыл нашу Мультивселенную? Как
так вышло, что я оказался здесь, в комнате, лежа на кровати без
сознания? — спросил я, когда дворецкий снова собрался удалиться на
свой пост.
Хеймдалл первым взял слово:
— Господин, разрешите предположить,
что на вас оказало воздействие нечто неизведанное. Мои способности
ограничиваются лишь Арканумом и его пространствами, поэтому я не
могу дать точный ответ. Сразу после Открытия вас окутала загадочная
энергия, непостижимая для меня. Она окружила вас непроницаемым
барьером, лишив меня возможности освободить вас из ее
плена.
— Я крайне зол и опечален, что ничего
не смог предпринять. Как ваш Страж, я не смог защитить вас.
Господин, я ожидал этот вопрос, — сказал Хеймдалл, опустившись на
одно колено и склонив голову. — Я осознаю, что это непростительно.
У меня нет оправдания. Я готов заплатить за эту ошибку
жизнью!
Мое внутреннее чутье подсказало мне,
что сейчас произойдет что-то страшное. Казалось, Хеймдалл задумал
совершить нечто вроде ритуального самоубийства — харакири, которое
совершали японские самураи, когда теряли господина или не могли
исполнить его волю.
Тем временем, Юни с ужасом следила за
происходящим. Её глаза расширились, она сжала кулачки и побледнела.
Я осознал, что медлить нельзя.
Черт! Я лишь спросил! Я не желал
спровоцировать своего единственного Стража на суицид! Что за
ситуация?!
— Остановись! — крикнул я, а затем
продолжил ровным голосом: — Я прощаю тебя, поскольку произошедшее
было вне твоих возможностей, Страж. Насколько я понял, ты
действительно не мог противостоять этому воздействию, прорвать
окутавший меня барьер. Поэтому это не твоя вина. Ты сделал все
возможное. Так что давай считать этот вопрос закрытым, — я глубоко
вздохнул и переспросил: — Так что произошло дальше после моего
исчезновения и возвращения?
— Благодарю вас, господин, за ваше
милосердие. Однако, я чувствую себя виноватым за своё бессилие в те
мгновения. И я не забуду об этом никогда! — Хеймдалл сжал кулаки до
хруста, всё ещё пребывая в церемониальном поклоне.