Все равно такую свободу, такой кураж нигде не прочувствовать!
Эрделл принялся выписывать виражи.
Крутить, вертеть маленький истребитель. Прятаться в тени звезды, выстреливать оттуда, как пуля, нестись, резко менять курс.
Это было… так… будто еще недавно у фельрианца отняли руки. А вот теперь они снова вернулись. Припаялись к телу и жили. Корабль был руками Эрделла и чем-то значительно большим. Он продолжал выписывать невероятные, немыслимые фигуры в космосе. Притворно попадаться в гравитационные ловушки больших тел, увиливать от них, показывая язык, как мальчишка. Просвистывать мимо силовых аномалий.
Внезапно вонзаться в поле астероидов и начинать лавировать, юлить, выворачиваться…
Вправо… Влево… Крутой разворот… Чуть назад, и опять вперед, что есть мочи…
Врешь! Не возьмешь!
Еще один резкий вираж. Обогнуть. Еще раз. Успеть. Отлететь.
Выскочи-ить!
Дикая варварская кровь закипала в венах фельрианца и пузырилась адреналином, эндорфинами. Текла, словно земное шампанское, пьянила ароматом погони и воли…
Лететь… Лететь… Лететь…
Вот только куда?
Эрделлу казалось – он знает. Где-то там, в глубинах его памяти, есть то, к чему он стремится и без чего жить больше не хочет. А то и не может, совсем не может без этого…
Вот только как его оттуда достать? Если стоило попытаться – в голове разливалась пустота: звенящая и неприятная. Словно что-то постороннее блокировало такие важные и нужные воспоминания.
И фельрианец опять гнал кораблик вперед, шпорил, заставлял рисовать в космосе немыслимые узоры, всем иероглифам на зависть…
Мчался… чтобы куда-то успеть.
…Эрделл потерял счет времени.
Когда очнулся, взглянул на свой экт, обнаружил, что в космосе он пробыл почти восемь часов! Неотрывно, без передышки. Без желания есть или пить!
Он жил в собственной, родной, его личной стихии!
Он будто снова стал самим собой. Корабль был его продолжением, его частью. Как ни странно было это осознавать – куда большей и важной, нежели Лила. Женщина, с которой Эрделл разделил свою жизнь. А для фельрианца, вроде него, это значило очень многое. Жениться… Эрделл планировал когда-то жениться лишь только на той, без которой света божьего не увидит, как выражались иной раз земляне. На той, рядом с которой – и только с ней – дышалось легко и хорошо. На той, которая перевернет его жизнь, вывернет самого наизнанку и так привяжет к себе, что каждый уход из дома на работу будет казаться мучительным расставанием на долгие, долгие годы.