- Да, с Веркой. Её отец у нас в школе завучем был.
Фронтовик.
- У него двух пальцев на левой руке не было – вспомнила
Машка – И хромал он сильно. Из-за осколка. Это он в клубе
рассказывал. На день Победы – у Машки затуманились
глаза.
- Так чё в кладовке то? – Толик разлил остатки и мы выпили
– А чё, печку не топила сёдни?
- Да пусть немного выветрится.
- Да вроде нету запаха – Толик потянул носом
- Да ты водкой нюх заглушил. Есть. Тебе то что? Ночевать
что ль собрался?
- Да какой ночевать? Уж рассветёт скоро. Расскажи – Толик
жевал бутерброд из куска хлеба, колбасы и сала.
- Летом это было. После седьмого класса. Я на лето уходил
в кладовку ночевать. Дом то у нас на двоих хозяев был. В комнатах
то стены, а в кладовке перегородка из досок. Как-то уже улёгся и
засыпать даже стал, вдруг слышу шёпот у соседей. Притаился,
прислушиваюсь не дыша. Ну понял, что Серёга девку привёл. Кого?
Непонятно. Но дружил он с Веркой. Они шепчутся, возня какая-то, а я
ссать захотел. Невмоготу. Сполз потихонечку с полатей, вышел из
кладовки неслышно и открыл, и закрыл дверь, которая из сеней в дом.
А она у нас скрипучая была. Ну, чтоб услышали они. Сходил на улицу.
Возвращаюсь. Захожу в сени, Закрываю входную дверь и захожу в дом.
Папка телек смотрит, а мамка … А мамки нет. Я воды попил и хотел в
кладовку вернутся. Открывается дверь и мамка заходит, и улыбается
заговорщически, и палец к губам прикладывает, и меня тянет в угол,
к печке. Я ничего понять не могу. А она мне шёпотом, на ухо – Я в
кладовке сейчас с Серёжкой разговаривала через стенку. Он там с
Веркой Онищенко. Я шёпотом говорила, чтобы он подумал, что это ты.
Ты иди в кладовку, я ему сказала, что пошёл попить. Только меня не
выдавай - глаза у мамки озорно блестели и она, довольная, что
подслушивала и провела соседа, улыбалась. Я вернулся в кладовку,
уже не скрываясь, лёг на полати.
Серёга сразу – Ромка, это ты?
- Я – отвечаю.
- А перед этим – он – мамка была?
- Нет я был – отвечаю.
- Да не ври мне, Ромка – это Серёга – Я сразу понял, что
это твоя мамка была. Ну и мамка у тебя! Потом Серёга не раз
вспоминал это, и с восхищением говорил о мамке. Ещё говорил, что
чуть не поверил, что это был я. Но стиль её речи, хоть и шёпотом
она говорила, и короткими фразами, отличался от моего, и видимо это
и насторожило Серёгу.