— Работать на лето иди, нехер дома сидеть и по улице шататься с
отморозками! — заявил отец. — Я в кроватном цехе договорился.
Завтра пойдём устраиваться. Привыкай к заводу! К работягам!
На улице середина июня, самое время ходить на пляж, с Сахарихой
дружить, а тебе на работу... На завод! Тогда-то Жека возненавидел
завод, и решил, что никогда не пойдёт в такое дерьмо работать.
Устроил его отец на работу в кроватный цех, где собирали железные
кровати. Обязанностью Жека было забирать напиленные трубы для ножек
с пилы, везти их на пресс, а там по одной ложить в пресс, где их
опрессовывали. Работа нехитрая, скорее, очень и очень нудная и
однообразная. На такую только подростков и брали.
У Жеки не было стропального удостоверения, и по-идее, возить
трубы на тельфере ему было нельзя, но Галька, молодая пильщица
труб, сначала привозила их сама, но потом махнула рукой, показала
Жеке, как это делается, и уже не подходила к нему. Вечером, после
смены, Жека шёл домой, и с тоской думал, нахера ему это всё, но
поделать ничего не мог.
Зарплата, конечно, на такой работе была аховая, всего 150 рублей
получил Жека за полный месяц, за июль. За август уже 160 рублей.
Этих денег не хватило даже на джинсы-варёнки Мальвины, которые
стоили 350 рублей на барахолке. Пришлось добавлять со стипухи. С
мая Жека получал уже повышенную стипуху, 50 рублей в месяц.
Закончил год на одни четвёрки, без троек, чему был очень и очень
рад. И вот. Повышенная стипуха.
Летом, в выходные, Жека гонял к деду в деревню. И ездил уже как
нормальный пацан, с магнитофоном. Покупал батарейки, выходил из
дома, ставил кассету с Ласковым маем, где почище запись, включал на
всю катушку, и так и шёл, и в автобусе ехал, и в вокзале сидел,
периодически меняя кассеты. И по деревне так же шёл. Дед смотрел на
музыку, на магнитофон и понять не мог, что это за штука. У самого в
крошечной спаленке стояла старинная радиола «Урал» в деревянном
лакированном корпусе на ножках. По виду ей было лет 30, не меньше.
Но была она давно не рабочей.
— А у тебя Клавдия Шульженко есть? — наивно шепелявя, спрашивал
дед, слушая, как у него на улице орёт «Ласковый май» и
«Фристайл».
— Не. Нету, — Жека отрицательно махал головой, и шёл ковыряться
по хозяйству. Вечером, после того, как уже начал, собираться на
электричку, решил рассказать деду одну приколюху, вроде анекдота,
которая вовсю пошла в народ.