−… ты что не понимаешь, что три литра воды, которые могут поместиться здесь, − в очередной раз отчитывал нерадивого слугу Айрен, − могут спасти чью−то жизнь?
Айрен поднял вазу и потряс ею.
− Но, господин, − тихо вымолвил слуга, − она… дырявая.
− Что я слышу! В моем замке дырявые вазы! Как такое возможно? – потом он схватил вазу за горлышко и перевернул. Его взгляд застыл на том месте, где должно быть дно. Слуга недоуменно пожимал плечами. – И где дно?
− Она такая… декоративная.
− Что?
И тут Айрен заметил меня. Я улыбнулась, с трудом сдерживаясь, чтобы не засмеяться.
− Срочно сделать дно и наполнить водой! – велел Айрен, вручая вазу слуге.
Слуга кивнул и поспешил оставить нас.
− Лануф, что смешного?
− Айрен, ты такой хозяйственный. Я горжусь тобой, но не надо так перенапрягаться.
− А… − вздохнул муж, − пока все сам не проверю, успокоиться не могу.
− Дорогой, никто не умрет, пока я жива, поверь мне.
− Я верю, верю. Но я стараюсь сделать все, чтобы тебе не пришлось использовать свой дар.
К концу этого дня резиденцию потрясло тревожное известие – появились первые пострадавшие. Если ранее те, кто попал под необычный дождь, оказались совершенно здоровы и благополучно перенесли карантин, то теперь положение складывалось куда серьезнее. Удалось выявить неизвестный вирус. Пострадали те, кто осмелился выйти наружу. Это были две служанки – самые легкомысленные и капризные из всех, с которыми нам приходилось иметь дело. Не прошло и часа после их прогулки на «свежем» воздухе, как они покрылись синюшной сыпью, впоследствии перешедшей в язвы. Они страдали от резких перепадов температуры и, не переставая, плакали. Болезнь так и окрестили «язва плакучая».
Айрен применил все возможные способы лечения, но они не дали положительного результата, тогда ему ничего не оставалось, как использовать свое изобретение – прибор, изменяющий время. Состояние организма непослушных девиц вернулось к норме, и они пообещали нам до конца жизни забыть о своих капризах.
Только на этом наши неприятности не закончились. Если люди еще могли спастись, то скот и все живое стремительно исчезало с лица Диво−Инкогнито. Часть домашних животных удалось заблаговременно перевести в подземные пещеры и амбары, и на какое−то время их жизнь можно было поддерживать. Но все знали, что если ничего не изменится к лучшему, то они обречены.