Вернувшись в свои покои, император устало рухнул в кресло — не
так легко, оказывается, дался ему этот обряд. Снова в голове
перемешивались обрывки воспоминаний десятков людей, отчего ему было
тошно до невозможности. Решив выбивать клин клином, Санти привычно
уже достал посредством заклятия из подвалов бочонок крепкого вина
столетней выдержки. К приходу девушек он успел выпить полкувшина и
пребывал в благодушном настроении.
— Это еще что? — осторожно принюхалась Кара. — Похоже, наш
благоверный нажрался, как последняя скотина. Драть его некому!
— И нажрался! — довольно подтвердил Санти, пьяно ухмыляясь. — А
что, нельзя?
— Почему же, можно, — бросила на подругу недовольный взгляд Ле,
подав той сигнал молчать. — Только с чего?
— Ребят эльдарами сделал.
— Бедные... — посочувствовала Жрица, снова покосившись на
заинтересованно вздернувшую бровь Беспалую. — Им так трудно
придется...
Затем села на подлокотник кресла, подлила Санти еще вина и
проследила, чтобы он выпил кружку до дна. Рыжий что-то рассказывал,
размахивал руками, даже пытался танцевать — настолько пьяным он не
был давно. Подруги поддакивали ему, ласкались, что-то говорили, в
чем-то пытались убедить. Чего же они хотят? Впрочем, если женщина
чего-то хочет, лучше ей это дать, все равно не отстанет. Потому он
согласился, сам не зная на что. Ле поцеловала его и тут же поднесла
еще вина. Случившееся затем император помнил урывками. Он почему-то
снова стоял в зале Хранилища, снова произносил слова обряда
превращения человека в эльдара. Но кого он посвящал? Убей его
Единый, если Санти знал это.
— Твое величество! — донесся до императора чей-то злой голос. —
Вставай!
— М-м-м... — повернулся на другой бок скоморох.
— Да вставай же ты, скотина! — заставила его подпрыгнуть
пощечина.
Резко сев, Санти застонал, раскачиваясь со стороны в сторону.
Голова раскалывалась, перед глазами все плыло, тошнило. Жуть какая!
Перед ним стоял разъяренный Даргат.
— Так, с него толку сейчас, что с козла молока... — тяжело
вздохнул эльдар, укоризненно покачал головой и повернулся к стене,
на которой в облачке тумана появилось лицо Веркита.
— Чего тебе еще? — недовольно буркнул повар.
— Не видишь? — кивнул на стонущего императора Даргат. — У этого
придурка траханого похмелье! Рассолу дай. Он вчера такого
натворил!