— Без проблем.
Я усмехнулся и почесал ей нос. Мила слегка наклонила голову
назад, ее глаза зажмурились, носик очаровательно сморщился. Ресницы
дрогнули, губки приоткрылись...
— Апчхи! Апчхи! Апчхи!
Этот тихий чих был похож на писк маленького зверька. Мила чихала
почти беззвучно, словно стесняясь. Плечики ее немного вздрагивали,
грудка чуть приподнималась от каждого чиха. Она прикрывала рот и
нос ладошкой, стараясь сдержаться. Но чихи сыпались один за
другим.
— Будь здорова, — сказал я.
Казалось, Мила чихает лепестками розовых цветов — так мило и
тонко. Ладно, пускай. Главное, что не ядерными бомбами. А то ведь
она может, может.
Я невольно улыбнулся. И тут чихнул сам.
Чих у меня оказался совсем не милый, от него заколыхались
деревья, словно от сильного ветра.
— Ты тоже будь здоров, — улыбнулась Мила. — Это я, наверное силу
Тёмного бога пробудила. И заразила тебя. Я теперь ведьма!
Апчхи!
— Да по любому... Апчхи!
Мила снова чихнула, за ней чихнул и я. Мы продолжали чихать по
очереди, и никак не могли остановиться. Я чихал так, что аж слезы
на глаза наворачивались. Мила хваталась за животик от смеха между
чихами.
Кажется, во время битвы в ключевом мире мы изрядно надышались
всякой мистической фигней. И теперь она дала о себе знать.
Я замер, пытаясь сдержаться. Всё, пора прервать этот замкнутый
круг чихов.
Краем глаза я заметил, как на дальней тропинке из-за зарослей
вышла группа людей. Это был князь Пушкин, а также княжич Лыков,
изрядно потрепанный. У него на плече, направив попу в зенит, лежала
какая-то неизвестная мне девица, очень побитая.
Ох уж этот Лыков. Похитил барышню и несет к себе в логово?
Типичный «Я бью женщин и детей, потому что я красавчик...»
Следом за Лыковым и Пушкиным шли Вера и Настя. Щербакова была в
том же милом голубом платье, в каком я видел ее утром. Демидова
успела переодеться в стильное черное платье, но при этом она тоже
выглядела потрепанной и взлохмаченной, как будто участвовала в
драке.
Нагнали таки меня. Нигде от них покоя нет.
— Я так рад, что вы все живы и здоровы... почти, — воскликнул
князь Пушкин, обращаясь к Лыкову. — Я уже послал за своим личным
доктором, он скоро будет.
— Пустое, князь, на мне всё заживает как на собаке, — любезно
ответил Владимир. — Я старший наследник, кровь Лыковых во мне
проявилась как никогда сильно.