— Э, ты куда несешься? — промычал сосед, который лежал в это время на железной сетчатой койке из 70-х годов.
В нос ударил затхлый запах плесени, мочи и рвоты, перемешанный с алкоголем.
В доме был полумрак, и только из небольшого окна справа падал свет. Меня бы вывернуло, если было чем. Я со вчерашнего дня еще не ела. А уже не меньше часа дня.
Комната была небольшая, примерно восемь на восемь метров. Походила больше на предбанник, а не на полноценную комнату. Деревянные, кое-где прогнившие полы были завалены бутылками из-под водки и пива, грязным шмотьем и разным мусором. Пока глаза привыкали к полумраку, сосед продолжал что-то неразборчиво мычать. Минуты две спустя, немного отдышавшись, я осмотрелась. В левом углу у окна стояла еще одна кровать, на ней мирно спала женщина. А может, была пьяна, кто ее знает. На вид около 75 лет, худощавое телосложение, седые косматые волосы, заостренные черты лица. Видимо, с продуктами в этой семье совсем плохо.
На ней была надета когда-то белая в цветочек хлопковая ночная рубашка, а сейчас больше напоминающая половую тряпку. В жирных пятнах, а кое-где в дырах с мохрящимися грязными нитками. Сквозь эти дыры было видно ее морщинистое старушечье тело, так же грязное и, уверена, пахнущее не лучше, чем в самой избе.
Я смотрела во все глаза и никак не могла поверить в происходящее. Такое просто не может происходить со мной. Вся эта грязь и мусор не вязались с моим образом. Я как белая ворона, случайно влетевшая в стаю черных, так сильно не вписывалась в окружающую обстановку.
Задвинув позади себя железный ржавый засов на двери, лихорадочно соображая, что делать дальше.
Боль в ноге напомнила о себе, и я глазами забегала по полу в поисках хоть небольшого количества недопитой водки. Нашла бутылку и даже чистую ткань в виде бинта.
— Не нальешь, а? — подал мерзкий голос старик, который продолжал валяться на своей койке.
Как же мерзко здесь пахло, а нос отчаянно не хотел привыкать к этому запаху.
Отвечать я не собиралась, мне срочно нужно промыть рану и перебинтовать.
— А, это моей старухи.
— Что? — не поняла я.
— Бинт, что у тебя в руке, — пояснил старик. — У нее шейка бедра сломана, и она уже вряд ли будет ходить, — уточнил он.
Я нашла табурет и, подстелив что-то более или менее чистое, водрузилась на него. На мне были короткие джинсовые шорты, поэтому я колебалась садиться в этой грязи на подстилку или нет. На вид она, вероятнее всего, не была такой чистой, как мне показалось сначала. Но чувство самосохранения перевесило и я все-таки села.