Положила ногу на ногу раной вверх и стала потихоньку лить воду из бутылки, которая стояла на столе. Отмыла ногу от грязи и увидела дырку. Я ведь даже обуться не успела. Да какой там, хорошо, вообще успела ноги унести.
Когда на тебя несутся с топором, там не подумаешь про обувь. Выбежишь в чем мать родила.
«Вот же гадина, — про себя ругалась я. — И как посмел?!»
Полив водку на рану, защипало так, думала, заору. Но подавила вопль и стала наматывать бинт. Закончив с перевязкой, наконец посмотрела на деда. То, что мне предстало перед глазами, теперь не забыть никогда. Семнадцать лет прошло, а я до сих пор содрогаюсь от воспоминаний.
Это было тело человека, которому глубоко за 70. Такое же худощавое телосложение, как и у женщины, я бы даже сказала истощенное. На меня смотрела пара когда-то серых глаз, а сейчас они больше напоминали жабьи, навыкате, с огромными мерзкими мешками под глазами. Белки красные — от вечных попоек. Кожа землистого цвета. Щеки ввалены, и скулы острыми углами торчали из-под глаз.
Дед был не одет. А имевшиеся семейные трусы, изгаженные мочой, были приспущены на ягодицы. Мерзкие седые волоски, вьющиеся вокруг его члена, повалившегося набок, усугубляли картину. Я вздрогнула, и если бы стояла, снова бы рухнула назад. Простынь была порвана и кусками прикрывала его ноги, которые, так же как и у члена, покрывали длинные седые волоски.
Непонятного цвета подушка валялась у него в ногах. Тошнотворный ком опять подкатил к горлу, но в желудке ничего не было. Я уже почти двое суток воюю с наркоманкой и напившимся уродом. Поесть у меня не было времени.
Признаться честно, член я увидела первый раз в жизни и более мерзкой картины не видела никогда.
Вокруг кровати валялись пустые бутылки из-под водки, окурки и кое-где даже шприцы. Не инсулиновые, как у наркоманов, а обыкновенные. Видимо, дед изредка колол женщину ввиду ее болезни.
У изголовья его кровати стоял табурет с литровой банкой, до краев наполненной окурками и залитой водой. Стояла она уже очень давно, так как вода коричневого цвета издавала уничтожающий запах для моего обоняния. Возле банки были приоткрыты шпроты, но судя по запаху, тоже давно стухли.
— Чего смотришь-то так? Налила бы, а… — просипел дед.
— Трусы подтяни, — разозлилась я.
Надо проваливать отсюда, но вот куда, не знаю. Дом оккупирован пьяным Игорем, ближайшие соседи были избиты тем же Игорем, когда он искал эту наркоманку. А он когда выпьет, оказывается очень буйным, о чем я раньше и не подозревала.