Сейчас обнимал её, прижимал к себе и мне ничего было не нужно. Я не понимал, действительно не понимал, о чём она говорит и о чём плачет. И не понимал вопроса “зачем”. Не понимал.
“Потому что поймал тебя, звёздочка!”
— Ты же не один, – выдавила она, уже по-настоящему рыдая, а я наконец смог посадить её на кровать. Сел перед ней, всё ещё стальной хваткой держа за талию. И тупо всматриваясь в закрываемое ладонями лицо.
— О чём ты? – всё же решился спросить.
— У тебя девушка есть, – выдохнула звёздочка.
— Кто?
Она на миг замерла, открыла лицо:
— Девушка, шикарная такая, блондинка в синем платье, с грудью четвёртого размера, ростом метр восемьдесят и задницей, как орех.
Это она про Алину?
И я рассмеялся. Подавился сначала, но потом заржал, потому что как же смешно, пиздец! Алина и… и тут глянул на звёздочку — во взгляде обида, злость и тонна непонимания. И да, понятно, теперь ясно.
Алина… секс ходячий… типа. А у меня на неё не стояло почти. Точнее, я даже ответить не мог бы, чего вообще она со мной рядом делает и главное как она вообще возле меня оказалась и уж как так вышло, что оказывается его “девушка”, “пассия”, сохрани дьявол, “невеста”! Точнее когда меня провернули и втянули во всё это… Ренат, мать его.
— Дурочка, – я стал серьёзным.
— Нет, – мотнула головой она, растрепав волосы, а мне захотелось запустить в них руку, растопырив пальцы, сжать, оттянуть за них назад её голову, когда буду целовать шею или, наконец, доберусь до груди.
Настоящей, а не поддельной — хотелось знать какая она там под свитером и лифчиком.
— Да, – рыкнул я и встал, снимая наконец пиджак, рубашку, встал так, чтобы она никуда не делась. Взял её свитер за край и без церемоний стащил его через голову, отправил к пиджаку, оттолкнул саму звёздочку назад, чтобы упала на кровать. Вот теперь видел стеснение, которое в ней было. Такое невообразимое! Снял рубашку и отправил к остальной одежде. Теперь дело за ней…
Расстегнул ремень джинс, верхнюю пуговицу, вспомнил о презервативах, но сейчас идти за ними было равно тому, что упущу её, потому что она от меня свалит, значит позднее, сначала извести, а потом уже… Мне не хотелось думать, но тут – а что делать? Больше всего боялся, чтобы она была далека от меня, закрыта, думала о своей неидеальности, потому что совершенна в моих глазах…