Выслушав объявление о переносе во времени, Геннадий Давыдов
вынул из кармана доллары и с тоской посмотрел на изображение лица
человека, отпечатанное на них, мысленно обращаясь к нему: «Прощай,
дружище Франклин! Ты сделал для меня много всего хорошего за эти
годы одним своим присутствием в моих карманах. Но, теперь твои
портретики мне уже никак не помогут. Даже подтереться бумагой с
твоим изображением толком не получится. Прости, дружище, но твои
денежные знаки несколько жестковаты для этого. Так что пользы от
тебя больше не будет почти никакой, если только тобой книги
закладывать. Но и книг новых нормальных, похоже, не видать нам еще
очень долго.
А ведь ты, Бенджамин, еще даже не появился на свет. Да и
появишься ли теперь когда-нибудь, если вот эти советские моряки с
эсминца изменят историю так, как они считают нужным? Вот построят
они какой-нибудь новый Советский Союз, населенный индейцами, и ты,
Беня, не родишься в своем Бостоне, потому что и такого города даже
не будет на карте. И никогда больше не возникнет никаких твоих
Соединенных Штатов Америки. И останутся к новому двадцать первому
веку только вот эти твои изображения на зеленых бумажках,
где-нибудь в центральном музее, как один из артефактов
отцов-основателей нового мира, прибывших во время эпохи Великих
географических открытий из другой реальности, которой тоже может не
стать их же усилиями.
А есть большая вероятность, что сложится все теперь на земном
шарике совсем по-другому. Потенциал в распоряжении советских
моряков, конечно, не слишком велик. Но, если возможности
использовать с умом, то, пусть и минимально, два технически
продвинутых корабля с целым батальоном людей из будущего на них,
достаточно для инициации в мире шестнадцатого века перемен просто
грандиозных. Но, даже если все и получится начать менять так, как
советские того захотят, то ценности нынче будут иными, а совсем не
зеленые бумажки. Потому что покатится вся дальнейшая история
человечества в другую сторону. Вот только большой вопрос, как
именно будут происходить перемены, в каком направлении пойдет
движение исторического локомотива, и куда конкретно все это заведет
меня, мою Наташку, да и всех нас, кто попал во всю эту дурацкую
ситуацию с перемещением из привычной среды обитания в
неизвестность?» Именно этот последний вопрос больше всего волновал
Геннадия.