Но, Геннадий прекрасно понимал, если перемены нельзя
предотвратить, то их лучше постараться возглавить. Потому он сразу
решил для себя, что единственный шанс для него серьезно влиять на
ситуацию при сложившимся раскладе — это принять предложение
Соловьева о сотрудничестве. А, если удастся стать его ближайшим
помощником, толковым заместителем и правой рукой, то и многое
подсказывать можно будет, чтобы смягчить, подкорректировать и
попытаться гуманизировать всю ту совковую тиранию, которую
пришельцы из 1957-го года, наверняка, собираются организовывать с
нуля и распространять на весь мир.
А то, что представитель КГБ в создавшихся условиях будет
бороться за власть и влияние, Геннадий даже не сомневался. Значит,
и ему самому перепадет доля от этой власти, если он, Давыдов, будет
рядом в качестве незаменимого помощника этого корабельного
особиста. Почему бы и нет? В конце концов, родной отец Давыдова всю
жизнь посвятил этой самой Конторе. И, сколько сам Геннадий не
прыгал, стараясь не идти в своей жизни по стопам родителя и желая
сделаться настоящим военным, а не пресловутым скучным и презренным
«пиджаком», а все равно судьба настигла, пусть и вот таким
неожиданным способом и в не слишком уже молодом возрасте. Но, от
судьбы, как говорится, не убежишь. А сведениями Давыдов располагал
очень полезными, имея материалы на всех тех, кто находился на борту
«Богини».
Приняв решение, Геннадий сам связался с Соловьевым, потому что
уже знал, что тот смог научиться пользоваться гаджетом из двадцать
первого века. Причем, кэгэбэшник самостоятельно освоил функции
смартфона погибшего матроса с яхты, дошел, как говориться, своим
умом. Этот факт только подтверждал предположение Давыдова о том,
что этот человек из 1957-го года весьма неплохо развит
интеллектуально, а его мышление даже несколько неординарно для
своего времени. И, раз его заинтересовали технические новинки
настолько, что он не побоялся освоить и применить их сразу на
практике, значит, образ мысли у него отнюдь не закостенелый.
Следовательно, здравые предложения, пусть и не слишком
укладывающиеся в привычные в 1957-м году в СССР идеологические
рамки, такой человек отметать не станет. И Геннадий надеялся на
взаимовыгодное сотрудничество с ним. Когда на другом конце канала
связи локальной мобильной сети яхты прозвучало: