— Товарищи! Наша славная советская наука позволила совершить то,
что недавно казалось совершенно невозможным. И теперь, когда
научный эксперимент удался, именно нам, экипажу «Вызывающего»,
выпала величайшая честь стать не только первопроходцами, но и
освободителями. Наш боевой корабль прорвался сквозь время, чтобы не
дать колонизаторам поработить народы. И, если мы сумеем успешно
противостоять колонизации тех территорий, которые европейские
эксплуататоры присвоили себе в результате географических открытий,
не только повсеместно безжалостно ограбив коренных жителей, но и
устроив геноцид местного населения, то удар по нарождающемуся
мировому империализму будет нанесен сокрушительный. И
справедливости в мире станет намного больше, что приблизит
построение коммунизма. Слава советской науке! Ура, товарищи!
Вдоль корабля прокатилось троекратное «Ура!», а затем через
динамики громкой связи грянул гимн, поставленный на пластинке с
характерным потрескиванием. И торжественные слова разносились
далеко над вечерним океаном: «Союз нерушимый республик свободных
сплотила навеки Великая Русь…»
Как только гимн отгремел, замполит объявил:
— А сейчас выступит наша гостья, певица Лаура.
Под восхищенные взгляды множества парней на импровизированную
сцену, установленную на полубаке «Вызывающего», на высоких каблуках
вышла стройная золотоволосая девушка в облегающем серебристом
платье, сверкающем блестками, и под музыку, которую играли всего
двое музыкантов, но звучащую сочно и необычно, словно целый
оркестр, запела сильным приятным голосом песню о море, которую на
эсминце никто прежде не слышал:
«Корабли уходят на закат…»
***
Борис Дворжецкий просидел под замком уже половину суток, когда
услышал из динамика, подвешенного где-то недалеко от кладовки, в
которой его держали, странноватое объявление по громкой связи, в
котором говорилось, что эсминец переместился во времени в прошлое
по причине какого-то научного эксперимента. Вслед за этим, вскоре к
нему явился кэгэбэшник по фамилии Соловьев.
— Ну, как вам тут отдыхается? — поинтересовался этот тип с явной
издевкой.
— Я тут не отдыхаю, а срок отбываю из-за вашего беспредела, без
суда и следствия! — возмутился Дворжецкий.
— И как? Кормят хотя бы? — задал вопрос особист.
— Кормят только гречневой кашей, да черствым хлебом, — проворчал
Борис.