В вазе также про запас были насыпаны вкусняшки.
Шнырька наконец-то проморгался, посмотрел на угощение и
отрицательно покачал головой.
— Не-а... морош-ш-шенку хочу!
— Ну, слава Кодексу, — вздохнул я облегченно.
Всё-таки задолбался я постоянно таскать повсюду с собой какао.
Ведь мороженым все камеры в морозилке забиты на год вперёд.
— Только недолго, — предупредил его. — Чувствую, что-то
намечается, и будет нужна твоя помощь.
— Ш-ш-шделаю, — пробормотал малыш и куда-то быстро смотался.
Скорее всего, в персональную морозилку. Не проявляясь в реальном
мире, он сейчас находился где-то рядом, ведь я услышал его
довольное чавканье. Мелкий прямо сейчас заедает стресс.
Я нажал на коммуникатор, связываясь с Центром Управления
обороной поместья, который находился у меня на чердаке.
— Ваше благородие, — тут же отозвался дежурный.
— Как обстановка? — уточнил я.
— Периметр не нарушен, всё в порядке, — тут же ответил боец и,
зная меня, поинтересовался. — Ожидаете каких-то проблем?
— Необязательно, — сказал я. — Но держите ухо востро.
Я ещё немного посидел перед монитором, переключая камеры тут и
там. Время было четыре утра, скоро уже вставать. Жёны отдыхали, а у
меня сна ни в одном глазу.
— Пожалуй, нужно прогуляться, — сказал я сам себе,
поднимаясь.
Спортивный костюм, высокие ботинки, сверху практичный военный
пуховик. И шапку-ушанку, которую мне презентовал ещё Доброхотов. Он
шутливо поздравил меня с прибытием в Сибирь и сказал, что здесь все
так ходят. На самом деле, удобная штука оказалась, и даже немного
стильная.
Я глянул на себя в зеркало и хмыкнул. Ну, реально, бомж.
Единственное противоречие, что все вещи были чистыми. И даже
невыспавшееся лицо у меня было слегка помятым, а белки глаз
красными. Ну и Аквила на поясе также несколько выбивалась из образа
бомжа. Хотя, можно сказать, что бомж только что гоп-стопнул
аристократа. Ха-ха!
— Догоняй! — крикнул я Шнырьке.
Откуда раздалось.
— Хорош-ш-шо.
Я быстро спустился вниз. На первом этаже слегка притормозил и
подошёл к големо-двери, положив на неё руку для лучшей связи.
— Что думаешь? — уточнил я у старого голема, который через своих
детей контролировал все окрестности.
В силу своей природы он мог «разговаривать» с камнями и с
почвой. И если Шнырька видел всё, что творится над землёй, то голем
знал, что происходит под ней.