— Что же... Вот я и сошёл с ума.
Всё это было крайне странным, и я сейчас не про голос в пустоте
— он то как раз в категории «странного» находился на предпоследней
строчке. Нет, меня волновало то, что я... почувствовал эмоции,
будто они были одновременно мои и нет.
Почувствовал эти слова, словно мой рот говорил их,
но в тоже время чётко понимал, что это делал не я, да и голос явно
был не знаком — такой, с нотками британского акцента, коего у меня
никогда не было. Слова звучали на английском, который я, хоть и
знал на уровне «Лондон из зе кэпитал оф Грейт Британ», но обычно
худо-бедно мог понимать суть сказанного. Вот только в этот раз я
его чётко понимал, как родной, будто каждый день в
своей жизни говорил на нём. Так что, да, «голос в пустоте» был не
самым странным.
Вот только сколько бы я не говорил, сколько бы не пытался
кричать, даже молить, собеседник продолжал сохранять молчание.
Каким-то образом у меня было понимание, что он меня слышит, как
человек обычно ощущает, что дует ветер своей кожей, только кожи у
меня не было... как и тела... В общем, да, понимал, что меня
слышат, но упорно игнорируют. Честно признаться, я тогда на него
сильно обиделся и начал вот это всё.
Поначалу, после долгих часов пения в «никуда», я пытался начать
ощущать что-нибудь по методике одного маленького зелёного человечка
из далёкой-далёкой галактики, но всё было тщетно — я банально не
знал, в «куда смотреть, чтоб было весело»... В смысле, чтобы эту
силу, так сказать, почувствовать. Пыжился, наверное, пол дня, но
моим потолком было всё то же ощущение, при котором я явно что-то
чувствовал, но вот «что» — не понятно.
Тогда я начал петь. Нет, не потому что, мне нравилось, хоть и не
без этого, а потому что прекрасно понимал, что «собеседник»,
сколько бы он не делал вид, что игнорирует, будет слышать это, как
слышал мои крики раньше. Значит, рано или поздно ему надоест...
Надежный план, Витя, как, блять, швейцарские часы, но иного не
было. Да и отвратно это — ни хрена не понимать, оказавшись хрен
пойми, где, хрен пойми, как.
Так началось «Ыпичное» противостояние. Наша битва была
легендарна: я пел настолько отвратительно, насколько мог и даже
больше, чередуя самые бредовые тексты, которые мог вспомнить, а
когда они заканчивались, придумывал свои и так по кругу. Вот
только, сколько бы я не упорствовал, результат оставался прежним —
я страдал, а он — игнорировал.