— Э-это, — голос девочки всё ещё подрагивал, несмотря на
сквозящее в нём смирение, а сердце... Её сердце стучало с такой
скоростью, что, казалось, ещё чуть-чуть и лопнет. — Это — Виктор
Франкенштейн. Жнец... Жнец немёртвых.
____________________
* — Netvor (чешский) — чудовище.
Помниться, ещё в далёком детстве, я пообещал себе, что больше
никогда не буду плакать. Если мне не изменяет память, то это
обещание я дал себе в семь лет, после подряд просмотренных фильмов.
Вернее два из трёх были диснеевскими мультиками, а последний как
раз фильмом. Что за чертовщину я тут несу? Сейчас объясню. Начнём с
первого незаданного, но возникающего вопроса: каких, пирожок тебе в
роток, фильмов? Хороших. Очень хороших, правда не для детской
психики. Нет, каждый по отдельности — шедевр, который должен
посмотреть любой уважающий себя человек в своей жизни хотя бы раз.
Но не подряд — уж слишком сильный эмоциональный посыл они несут в
себе, особенно для хрупкой и не окрепшей психики. Но, как не трудно
догадаться, я, будучи семилетним пиз... пацаном, за один вечер
посмотрел все три. Подряд. Так сказать, сделал своей психике
коктейль «Детская травма» — четыре части свежих горьких детских
слёз и одна часть бессонной ночи в обнимку с подушкой, в попытке
переварить свой первый в жизни экзистенциальный кризис. Осталось
лишь взболтать и хорошенько перемешать!
Сначала на старой кассете я включил мультфильм «Бэмби», затем,
сразу же после, немного утерев кулаком слёзы, в видеомагнитофон
отправилась киноплёнка, носящая гордое название «Король Лев». Сцена
с отцом Симбы? Я рыдал, давясь солёными горькими слезами... Потом
был, правда радостный подъем и я даже весело подпевал «Хакуна
Матату», стараясь отвлечься от прошлой запоминающейся сцены. А
потом... Потом настал вечер, родители вернулись с работы, мы
поужинали и сели смотреть по телевизору новый фильм. Вернее, они
сели смотреть, а я так — примазался за кампанию. Смотрели мы
«Зелёную милю». Не буду вдаваться в подробности, но в ту ночь я
рыдал в подушку. Рыдал, как никогда до или после в своей жизни. Три
шедевра сломали мою психику в тот день, заставили в семилетнем
возрасте осознать, что такое смерть. Понять, что это не просто
«вечный сон», а конец. Настоящий конец. Мама и папа когда-нибудь
умрут, как сделают дедушка и бабушка, тёти и дяди, родственники,
друзья... Как, в конце концов, умру и я. Я плакал, отчаянно шепча,
как не хочу, чтобы никто из них умирал. Шептал, как не хочу умирать
сам.