Вместо того, чтобы в полной мере осознать угрозу, что им несёт
тот, кого в будущем окрестят Жнецом, и убить монстра, пока тот не
успел стать чудовищем, они решили того захватить и заставить
работать на себя. За Виктором Франкенштейном началась охота.
Только, как бы его не загоняли, сколько бы вампиров за ним не
отправляли, но Франкенштейн каждый раз уходил. При этом не забывая
«огрызаться» в ответ. Подобные кошки-мышки продолжались вплоть до
начала войны, унесшей миллионы жизней. Войны, которую сейчас
называют Первой мировой.
Погрязшие в постоянных склоках старейшины, решили разобраться в
своих дрязгах руками смертных. Последствия были ужасными, как для
всего мира, так и для вампиров, в частности. За всей этой вознёй,
Виктору удалось на десяток лет ускользнуть из поля зрения кланов,
увлечённых грызнёй за власть и внутриклановыми стычками. Не
уследили они и за тем, что творилось в мире, отчего, начавшаяся
через всего двадцать один год после первой войны, мир захлестнула
вторая.
Опомнившиеся вампиры с удивлением обнаружили, что они теперь не
безраздельные правители мира. Мир будто сошёл с ума в один миг,
порождая всё больше и больше мутантов, обладающих порой поистине
сильными и ужасающими способностями. Помимо них, оказалось, что
давний враг, когда-то недобитый, смог воспрянуть и расплодиться,
заставляя старых пердунов в совете морщить морды и скрипеть зубами
от одного лишь упоминания блохастых тварей — оборотней. Но,
казалось, само мироздание вознамерилось сбросить безраздельное
правление «детей ночи» — маги впервые за долгие годы явили себя
миру, принимая участие в войне простых людей.
По рассказам старших, совет тогда чуть не истерично завывал,
топая своими когтистыми ножками, желая всеми силами вернуть
утерянный над марионеточными правительствами контроль, вот только
это оказалось не так просто, ведь теперь простым людям было чем
ответить. Вампирам же оставалось, скрипя зубами принять, что
привычный уклад жизни изменился и, если они не хотят со временем
кануть в небытие, то изменится нужно и им. Некоторые кланы даже
приняли участие в войне, желая хоть так отыграться за упущенные
возможности, склоняя чашу победы в выбранную сторону.
За всеми этими событиями, известие о том, что Франкенштейн начал
целенаправленную охоту на сверхъестественных существ, прошла
незамеченной. Когда же спохватились, то было уже поздно. Очень
поздно. Никто не знает, что Франкенштейн сотворил с собой, но ясно
было одно — теперь его не остановить. Жнец явил себя миру, решив
отыграться за годы бегства и попыток захватить себя. Отныне не он
был тем, кого загоняют, а сам стал тем, кто загоняет других. Стал
хищником.