— Ты, отродье болотной твари! Как ты посмел поднять руку на
ученика школы Белого Дракона! — выкрикнул один из мальчишек.
Что, это он мне? И на каком языке он это сказал? Я бывал в очень
многих странах, в основном по службе, конечно, но и сам в нечастые
отпуска любил попутешествовать. Так вот, подобного наречия мне
слышать не приходилось. Какие-то свистящие звуки, перемежающиеся
горловыми. Но самое странное то, что я его понимал!
—Эй, парни, я не хочу неприятностей!
Я хотел попробовать заболтать подростков, и по возможности
избежать драки. Да драки и не получилось бы. В тех спецчастях, в
которых я служил, драться не учили. Учили убивать. Чем угодно и как
угодно. Палкой, ножом, голыми руками. Любыми подручными предметами.
Война — это не спарринг на ринге или в клетке октагона, где есть
правила, не позволяющие убивать или калечить своего противника.
Война — это всегда убийство, а профессиональный солдат всегда
убийца.
— Что ты возишься с этим уродом, Шангар? Давай покажи этому
зику! — раздались подбадривающие крики стоящих немного поодаль
остальных подростков. Что это за «зик»? Какое-то местное
оскорбление? Да, похоже, мальчишки действительно из какой-то школы,
одеты они одинаково. Темно-синие халаты, вернее, длинные рубахи с
широкими рукавами, надеваемые через голову, серые свободного кроя
штаны, заправленные в короткие сапоги. И красные пояса поверх
рубах. Видимо, это что-то значит. Наверное, цвет пояса означает
иерархическое положение его владельца в школе, как это сделано в
японских додзё— школах карате, дзюдо, айкидо, джиу-джитсу и прочих
боевых искусств. Детишки. Изначально никаких цветных поясов не
было, все решали реальные боевые навыки. А цветные тряпочки,
особенно черного цвета, которыми так любят гордиться вроде бы
взрослые мужики в нашем мире, в реальном бою не на жизнь, а на
смерть не стоят ровным счетом ничего. Как говорил Брюс Ли, пояс
нужен только для поддержки штанов, не более того. Ладно, ребятки,
давайте потанцуем. Посмотрим, чего стоит ваша техника против
рабоче-крестьянского боевого самбо.
Я сделал шаг назад, прижавшись спиной к каменной стене. Так меня
никто не обойдет сзади. Нет, драться можно и в окружении, надо лишь
знать как. Я знал. Просто надо постоянно держать перед собой только
одного противника, не давая атаковать остальным, но для этого надо
быстро двигаться, с чем у меня, боюсь, проблемы. Возможности этого
тела для меня пока оставались неясными, и доверять ему не стоит.
Настоящий воин доверяет жизнь только своему оружию, неоднократно
проверенному и надежному. А тело — это тоже оружие, но оно явно не
дотягивает до моих былых кондиций. Поэтому нужно работать жестко,
даже жестоко, вырубая противника одним ударом. В Японии это
называется иккэн-хисацу: «один удар — одна смерть». Я быстро,
стараясь сделать это незаметно, «прозвонил» состояние организма.
Ему сильно досталось, особенно ребрам: видимо, несколько или
сломаны, или получили трещины. На кровоподтеки и ссадины можно не
обращать внимания, это мелочи. Руки-ноги вроде целы, да и кровь
перестала заливать глаза, что уже хорошо.