Ольга,
между тем приносила блюда с пищей, которую мог употреблять
профессор. Уругвайцы всё время едят мясо. Причём за мясо они
признают исключительно говядину. Другого мяса, по их мнению, не
существует. Но, никто не будет указывать профессору, что ему есть.
Все сделают вид, что не замечают, что пища этого человека не
соответствует канонам. Поэтому Ольга, вместо традиционного асадо а
ля парилья, средней прожаркиbifes, как раньше
предпочитал профессор, принесла ему корвина а ля парилья, то есть
рыбное блюдо. К мате она добавила тарелку с файна и блюдо с
эмпанадес, вперемешку с тартас-фритас. Ольга хотела порадовать
сегодня профессора и порциейPostreChaja– замечательный бисквитный торт с
фруктами и украшенный огромным количеством безе, а также
приготовила в бумажном пакете чивито и миланесу с рыбным филе. Это
уже всё навынос, чтобы профессор мог где-нибудь по дороге
перекусить.
Всегда было
интересно наблюдать, как профессор рассчитывается с заведением.
Сколько бы профессор не заказывал еды, почему-то всегда получалось,
что его обед обходился ему всего в 10 долларов, на чеке так и
написано. На вопрос профессора как такое может происходить,
Леонардо, смеясь, отвечал, что сам удивляется, как официанты так
точно подсчитывают стоимость съеденного и выпитого. Поэтому,
Аламеда, чтобы хоть как-то уравнять баланс давал официанткам очень
щедрые чаевые.
Ольга уже
несла к столу профессора порциюPostreChaja, когда
заметила, что с пожилым сеньором что-то неладное: тот, отхлебнув
глоток мате вдруг стал заваливаться с кресла. Естественно, Ольга, с
возгласом «Сеньор профессор! Вам плохо?» бросилась к столу великого
человека. Туда же подскочил и встревоженный Леонардо.
Последнее
что услышал профессор Аламеда в этой жизни - это возглас сеньориты
Ольги, а последний вкус, что он ещё чувствовал, был терпкий вкус
мате. Больше он ничего не слышал и не видел. Не видел как по щекам
Ольги и Леонардо текли слёзы, не видел, как гаучо Хосе помогал
санитарам грузить его тело в салон реанимобиля.
Субъективно
Аламеда не ощутил перехода в иное измерение: вот он сидит за столом
в заведении Леонардо, пьёт мате, а вот он уже бредёт по какой-то
ровной поверхности, покрытой до колен клубами белого дыма. Кругом
светло, хотя светила не видно. Куда идти не понятно: куда ни
посмотри, всё одно и то же. Плюсом можно считать то, что ничего не
болело и шиза покинула голову. Идти в какую-либо сторону
бессмысленно, поэтому Аламеда решил ждать, находясь на месте.
Должно же когда-нибудь всё это дело проясниться. И, действительно,
вскоре что-то начало проясняться. Метрах в десяти перед Аламедой
прямо из ничего появились три, внешне похожие на людей, фигуры.
Сеньор внимательно рассмотрел эти фигуры. Ангелы, что ли? - подумал
он. Но, хотя фигуры и были одеты в какие-то балахоны светлого
цвета, и в этих одеяниях могли прятаться ангельские крылышки, но на
ангелов эти создания совсем не тянули. Всё дело в мимике лиц. Лица
же этих трёх созданий выражали целую гамму чувств, постоянно сменяя
проявление одной эмоции за другую. Казалось, что кто-то пытается
произвести настройку лиц этих организмов, но у него это плохо
получается. Если корчат рожи, то это черти - подумал профессор. Не
будут же ангелы при первом знакомстве такие рожи мне
корчить.