Занятый лечением хонгор тем временем упустил контроль над своей
личиной и личинами эльфов, а, может, просто решил, что личины
больше не нужны, но фальшивые лица рассеялись, являя миру
настоящие.
Императрица, которая строила башенку из песка, вздрогнула,
округлила глаза и по-детски захлопала в ладоши.
Райс поморщился:
— Что это с ней? Раньше вроде была поадекватнее.
Тиэррэ пожал плечами:
— А что ты хотел? Неизвестно, сколько времени её кормили той
дурью, хорошо, что последние мозги не растеряла. Закончу с тобой,
посмотрю, что можно сделать с ней.
Пальцы начало покалывать, а потом по ним и ладоням разошлось
лёгкое онемение, словно он долго держал лёд.
— Всё пока, — сказал хонгор, — боль я убрал, но каналы ты
пережёг знатно, потом ещё поработаю. А пока постарайся не
пользоваться магией.
Райс кивнул и на пробу сжал кулаки. Пальцы слушались, но
ощущения были странными, словно это не его пальцы.
— Так, теперь ты, — Тиэррэ перебрался к Императрице, поймал её
за запястья, прислушался, словно считал пульс и тут же скривился: —
Какой кошмар. Нужно очистить кровь, иначе всё станет только хуже.
Подержи-ка, чтобы не дёргалась, — он сунул левую руку Императрицы
Тари, сам достал маленький ножик и быстро чиркнул её по
запястью.
Показалась кровь, женщина ойкнула и попыталась вырваться, но
Тари держал крепко. Хонгор же снова замер, прикрыв глаза и сложив
ладони перевёрнутой лодочкой над свежей раной.
Кровь сначала совсем остановилась, а потом стала подниматься
вверх столбиком, оторвалась от руки, свернулась в шарик, Тиэррэ
щелчком пальцев отправил шарик прочь, куда-то себе за плечо, и
вернул руки в исходную позицию.
Когда третий кровяной шарик улетел на песок, взгляд Императрицы
прояснился, а рогатый лекарь вздохнул с облегчением и одним
касанием закрыл рану.
— Как вы себя чувствуете, ваше величество? — спросил он с
несвойственным для себя почтением.
— Спасибо. Уже лучше, — глаза Императрицы расширились при виде
лица хонгора, но ответила она спокойно и с достоинством. И тут её
взгляд упал на сидящую на песке Далилу.
— С… — она запнулась, — сестра!
Императрица вскочила, подбежала к ней, обняла. Не дождавшись
никакой реакции, потрясла за плечи, заглянула в глаза и вдруг
отвесила звонкую пощёчину. На щеке бывшей главнокомандующей расцвёл
красный след от удара, но реакции опять не последовало.