Коридор, в конце концов, закончился и мы оказались у входа в
главный зал. От двери остались одни ржавые петли. Массивные колоны
подпирали потолок. Голые стены из невзрачного, битого камня.
– Здесь кто-то недавно был, – заметила подруга. – На полу следы
копоти. Разводили костер.
– Неудивительно, - поежилась я. – В этом помещении намного
прохладнее, чем в столовой.
Откуда-то тянуло студеным ветром…
Аксель затушила факел, отбросила уже ненужную ветку и принялась
изучать колоны. А я подошла к самой крайней стене и коснулась
камня. Ладонь обожгло лютым холодом. Я не смогла сдержать
вскрик.
– Осторожно, Несса!
– Эта стена… – зашептала я, дуя на пальцы. – Она сделана изо
льда.
– Какая чушь, – рассмеялась Аксель. – Мы что, по-твоему, в
ледяном дворце спящей мертвецким сном принцессы? Анилесс Пайн – ты
давно не ребенок, хватит выдумывать сказки.
Уязвленная ее словами, я отвернулась и, будто ведомая невидимой
силой, снова коснулась камня. Раздался едва слышный хруст. По стене
поползла трещина. За ней вторая. Серая грязь начала сползать,
обнажая блестящую поверхность. А затем…
Затем во льду проявился мужской силуэт.
Это не может быть правдой. Какая-то зрительная галлюцинация.
Наверное, я перепила забродившего яблочного сока, что предлагал нам
Гвидо. Или все еще сплю…
Сердце бешено колотилось. Тело била мелкая дрожь. А мужчина во
льду все не исчезал.
Высокий. Волосы короткие, белые. Синие, как ясное небо глаза.
Направленный на меня взгляд. Он пугал, но в то же время
завораживал. Излучал одновременно лютый мороз и палящий жар.
Идеальные черты лица. Красиво очерченные черные брови. Нижняя губа,
как у капризного ребенка, слегка выдается вперед. Ох, этот рот…
Боги, он словно создан для поцелуев.
Одет по старому стилю. Под черным плащом, кожаная куртка на
шнуровке. Штаны заправлены в высокие сапоги. На поясе – короткий
кинжал. Таким я представляла сказочного принца. Мужественный, и в
то же время прекрасный настолько, что захватывало дух.
А вдруг это и есть тот самый кобольд, о котором предупреждала
Аксель? Но он не маленького роста. Без шерсти и бороды.
Я с трудом осознала, что стою, прислонившись носом к холодной
стене и вывожу пальцем сердечко. Резко отпрянула. Тряхнула головой.
Попыталась прийти в себя, но ощущение чужого взгляда никуда не
делось. Зудело под кожей, переходя в затылок. Словно я хрупкая
бабочка, которую пригвоздили иглой к столу и внимательно изучают
под лупой.