* *
*
Темнота мягко обволакивает, почти как одеяло.
Хорошо, легко, спокойно. Тьма не пустая, в ней кто-то есть. До меня
долетают обрывки чужих фраз. Двое о чём-то спорят:
-
Можем сделать повторную загрузку по запросу локального
куратора.
-
Возражаю. Не обосновано.
-
Минимальный резонанс, схожесть аутентичности, а энергозатратами
можно пренебречь...
Как-то это не похоже на разговор врачей в
реанимации.
-
Эй, - мой голос оказался неожиданно слаб и приглушён. – А как
насчёт моего мнения? У меня ходатайство!
-
...видишь, активность позволяет.
-
Ну как знаешь. Под твою ответственность.
…
повторная загрузка…
* *
*
Яркий свет снова резко бьёт по глазам. Капля
дождя опять попадает прямо в зрачок. Дежа вю какое-то. Моргаю.
Резко вдыхаю и сажусь, сердце колотится, как
ненормальное.
-
Аркашка, вставай, ты чего?
Чьи-то руки вяло пытаются меня поднять.
Покачиваясь, неуверенно встаю. Почему сейчас день? Где я? Тот, кто
помогал мне подняться, настойчиво потащил куда-то.
-
Куда?
-
Аркаша, давай уйдём с дороги.
Действительно, я же на проезжей части. Только
это точно не асфальт Чкалова, а узкая улочка, выложенная
брусчаткой. Вокруг стоят мелковатые двухэтажные кирпичные дома, и
вообще всё какое-то старомодное: причёски, одежда... авто какие-то
раритетные, воздух необычно резок и свеж.
Как
только перешли на тротуар, машина немедленно уезжает, будто так и
надо, будто и не было сбитого человека.
-
Вы что тут... кино снимаете?
Худой, явно очень испуганный юноша со
сползшими на нос нелепыми очками с тревогой всматривается мне в
зрачки.
-
Аркадий, ты чего?! Не узнаешь меня?
Наверно, меня спутали с каким-то похожим
актёром второго плана... забавно, что скажут знакомые, когда увидят
на экране мой фейс, - известный в городе адвокат решил сняться в
художественном историческом фильме...
-
Нет. Не узнаю.
-
Как же так? – по-моему, худосочный юноша сейчас даже готов в панике
заплакать. – Я твой кузен, Филипп...
Забавно... у меня есть кузен по имени
Филипп... его никто не звал, он как-то сам прилип... как бы то ни
было, без посторонней помощи мне сейчас не обойтись. Позволяю
только что приобретённому кузену Филиппу помочь мне дойти до
скамейки.
Только теперь, приняв удобное сидячее
положение, обращаю внимание, что я тоже одет в подобную старомодную
одежду, а главное... главное... щупаю живот в том месте, куда тот
шустрый бандюган лихо всадил нож... Раны нет! Ни раны, ни крови, ни
шрама. И, чёрт возьми, где моя нажитая годами «трудовая адвокатская
мозоль»? Где пивной живот пятидесятилетнего человека? Почему я
такой же тощий «юноша бледный», как и этот Филипп? ... Рука тоже не
моя. И что это за перстень на пальце?