— Срочное! Очень срочное!
— Эх, — вздохнула бабуська и, скрипя кроватью, встала, — пойдем,
неугомонная.
Как только вышли они из комнаты, Маша закрыла за собою
дверь.
— Умница моя, — проговорил я тихо и стал вылезать из-под
кровати. Весь грязный и пыльный, полез к окошку, чтобы выбраться на
улицу. Быстро оказавшись снаружи, я побежал к базу. Оглядываясь, не
видит ли кто, юркнул между хатой и изгородью. Торопливо стал
красться на ту сторону, где была старая дверь в баз. Пригнулся по
пути под маленьким окошком коридора.
— Машка! Ты что?! С ума сбрендила?! — Услышал я Бабушкин голос
во дворе.
— Да говорю тебе, ба! Был тут еж, а теперь пропал! Смешной
такой. Фырчал.
— Да что я, ежей, етить их туда налево, не видала?!
— Здрасте! — Вышел я из-за хатенки как так и надо, — простите,
что-то я там задержался!
— Привет, Игорь, — улыбнулась мне Машкина бабушка.
Маша с ней стояли в свете уличной лампочки, возле входа в хату.
Вдруг, Маша принялась мне что-то шептать, гладить себя по
челке.
Понял я ее не сразу, а потом смахнул с волос густую паутину.
— Опа, какая, — сказал я, не подавая виду, — видать, в туалете у
вас поймал.
— Ну да, — бабушка заулыбалась, — у нас там такие пауки, иной
раз бывают. Жирные, почти как воробьи! Ты не стой, Игорек,
проходи-проходи. Давай я тебя чаем угощу. Я пампушек напекла с
медом.
Когда вошли мы внутрь, на свет, что был поярче уличного, Машина
бабушка вдруг сказала:
— Слушай, Игорек, забыл ты у нас в комнате свою, — обернувшись,
она осеклась. Как-то странно на меня поглядела. Нахмурила свои, за
толстыми линзами очков, глаза.
— Чего такое? — Улыбнулся я немного растерянно.
— Рубашку… Забыл… — закончила она.
Потом проморгалась. Прищурившись, вытянула шею вперед, как бы
рассматривая рубашку, которая, к слову, была уже на мне.
— Да не, — потер я шею, — чего-то вы путаете. Ничего я не
забывал.
— Как это не забывал? — Она развела руками, — я же видела, и ты
Маша, тоже видела на кровати Игореву рубашку.
— Какую рубашку? — Изобразила Маша удивление.
— Да вот эту же! — Бабушка указала своей узловатой рукою на
меня, — вот эту самую. Которую сейчас… Игорь… Носит…
— Да не! Рубашка эта всю дорогу на мне была и никуда не
девалась.
Машина бабушка нахмурилась. Обернувшись, поковыляла она в
переднюю. Стала бормотать:
— Да как же это? Я ж видала своими глазами!