Спать хотелось неимоверно и глаза, периодически, сами собой
закрывались, поэтому последующие события вечера запомнились
урывками. Вот высокая статная девушка в сером платье дожидается,
когда я умоюсь и подаёт полотенце, затем, каким-то образом
оказываюсь за столом и ем вкусную горячую кашу с кусочками жареного
мяса. После меня ведут в комнату и показывают на большущую кровать
с высокой периной, заваленную мягкими подушками. Мне помогают
раздеться чьи-то нежные руки и я с наслаждением забираюсь под
одеяло. Всем телом ощущаю мягкую ткань и, уже в полудрёме, провожу
рукой по небольшой, но упругой груди, накрываю её ладонью...
Проснувшись, сначала зевнул и потянулся, а затем, когда
вспомнил, как засыпал, резко приподнял голову с подушки и
огляделся.
— Ху-у-ух. — Выдохнул с облегчением, помотал головой и заговорил
сам с собой. — Это надо же такому присниться. Видимо гормоны
шалят.
Встав с кровати, проснулся окончательно. Потому, как внутри всё
бурчало и ворочалось, требовалось срочно найти туалет и оправиться.
Блин, снова кого-то звать, ведь на стенах были узелки плетений,
указывающие, что нужные двери в наличии. Мне уже не терпелось, но
что-то мне подсказывало, что лучше не рисковать, не то в доме
станет артефактом меньше. На моё счастье в дверь спальни
постучалась запомнившаяся горничная. Она показала мне мою комнату,
указав на все имеющиеся плетения. Оказывается тут так принято, ведь
не все гости видящие, а Горислав последний раз бывал в этом
особняке лет пять назад, об этом сообщила всё та же горничная. И
ещё, перед тем, как оставить меня наедине с белым другом, она
передала приглашение Гордия на завтрак и подсказала, как пройти в
столовую первого этажа. После слегка поклонилась, махнула перед
моим лицом тёмно-каштановой косой и шустро скрылась в коридоре.
Присутствующие в столовой вели себя чинно и благородно. Все эти
их – "подай пожалуйста. Будь любезен. Телятина сегодня особенно
удалась". С тоской вспомнил счастливые денёчки в усадьбе. — "Э-эх,
сейчас с удовольствием поел бы один, а потом прилёг бы ещё на часок
поваляться".
Дождавшись, когда кухарка уберёт со стола, хозяин дома начал
вести разговоры за жизнь. И хорошо ещё, что не пришлось выслушивать
нотации за пропавшие ворота, правда, может Гордий просто не хотел
позорить меня при девчонках. По ходу неспешной беседы, понял, что
сёстры Стоговы являлись погодками и тоже направлялись в академию,
чему я, собственно, совсем не удивился. Как же, с мужем Чернава
тогда разговаривала, угу, почти поверил. Только вот почему-то
встречали нас на дороге не люди Гордия, а эти
сестрички-лисички.