Эти два дня я пролежал в кровати, хотя, если честно, то мог бы
сразу встать, просто воспользовался моментом и решил немного
поваляться, ведь так приятно, когда о тебе заботятся: носят еду в
постель, развлекают рассказами. Сёстры Стоговы позаботились обо мне
и принесли местные книги с легендами (правда Искре пришлось
вытряхнуть из них кучу пыли и тщательно протереть тряпкой). Местные
книги, в большинстве своём, оказались свитками, сидя на моей
кровати Малуша и Смиляна, по очереди читали их вслух с выражением.
Среди свитков попалось несколько написанных на других языках, и
каково было моё удивление, когда для меня они оказались написанными
на русском языке. Их читал уже сам, а блондинки внимателно слушали.
Глубокой ночью ко мне приходила Искра и рассказывала свои сказки,
они тоже были волшебными и со счастливым концом.
Приятной новостью стало известие, что у Гордия есть подвижки с
ядром: он вернул себе возможность творить плетения. Убедившись, что
со мной всё нормально, он показал свой оберег. Мы сравнивали их
между собой и не могли найти отличий. Тогда я предложил ему кое-что
сделать. — Дядя, а почему бы тебе не подать документы, в княжескую
канцелярию на возвращение титула главы рода? Ведь сила-то
вернулась. Этот титул по праву твой: ты старше, сильнее и больше
достоин быть главой, тем более, все дела рода ведёшь уже много
лет.
Помявшись, он немного смущённо произнёс. — Ты помнишь, я говорил
тебе, что глава должен быть сильнейшим в роду?
— Ну, да, конечно. — Ответил ему. — Так ты же вернул себе силу,
а опытный чародей уж точно будет сильнее необученного юноши.
Он набрал воздух в грудь и шумно выдохнул, как бы решившись на
что-то страшное и сказал. — Понимаешь, Горислав, я не могу считать
себя сильнейшим, после того, что увидел, и к тому же, сам подумай,
зачем мне это? Мне всё равно некому передать титул, только обратно
тебе. Выставлять себя перед князем на посмешище? Нет уж,
спасибо.
Блин, вот смотрю на него и удивляюсь. Взрослый мужик, здоровья
на пятерых, кто мешает-то? Взял Чернаву в охапку и строгайте себе
ещё детишек, а они разъехались по разным углам и живут
воспоминаниями о погибших сыновьях. Короче, высказал ему это всё,
он аж пятнами от злости покрылся, а потом признался. — Не могу, как
мужчина не могу, с того дня, как силу потерял. Я и жены потому
сторонился, думал хоть от другого ребёнка понесёт.