И я очень четко осознал, что могу
сделать все… вот все. И никто здесь и сейчас меня не остановит. Я
размахнулся и со всей дури запулил камнем, целясь ему в голову.
Из-за того, что тот закрывался острыми торчащими локтями в рваной
джинсовке, камень лишь чиркнул ему по голове. Он откинулся и
притих.
Но что я знаю точно, он был жив,
когда я отвязывал ту рыжую собаку и уходил.
– За что… – ной за спиной заставил
оглянуться.
– Крыса ты, – сплюнул на землю, под
ноги. – И тварь. То же мне волчара… это тебя братки научили? Такие
же крысы и шестерки. Еще попадешься – убью.
С тем и ушел. И весь вечер был как
пьяный. И внутри было странное такое… удовольствие. И сожаление.
Надо было бить еще… крепче. Он был полностью мой. В моей власти. А
я не добил… ну, можно было и не убивать… но ведь мой же был!
Вот в этом «мой» все и заключалось.
Не в желании кого-то бить или убивать, не защищать безвинную
собачку… МОЙ. И потом для меня главным стало лишь это во всех
отношениях – доминировать, быть выше, подчинять своей воле. Секс?!
Жалкий сурогат по сравнению с этой жаждой!
Что касается того живодера
недобитого… его нашли загрызенным в том самом сарае. И нашли его
как раз, когда стая собак с мусорки, трепала его тело на куски.
После была жесткая зачистка улиц города от брошенок. А тот, кто был
с нами и сбежал, обходил меня сотой дорогой. Уж не знаю, что он
наплел другим одноклассникам и дружкам, но я стал одиночкой.
Которого очень боялись злить. Но взрослые так ничего и не
узнали.
И еще. Я так презирал свой класс, за
их продажу себя за шоколадки, что мне было противно. Слишком
противно. Иначе мне бы точно снесло крышу. Отвращение к браткам, к
тюремной гофнософии, к тому как демонстративно пыжились и
растопыривали пальцы их «крысеныши» сохранилось во мне на всю
жизнь. Вся их философия в одном – сожри кто слабее. Ведь ты волк, а
не псина позорная!
Нихрена…
Ни волки, и не псы.
Просто крысы.
И даже тогда, сопляком, я знал, что
если дать мне такую возможность, я бы их давил. Потому что мог.
Впрочем, будучи браконьером, я и так
убил многих. Тайга сибирская широка, все скроет.
Моя жизнь меня не то, чтобы не
устраивала… я не вписывался ни в одни рамки. Благородные герои не
испытывают наслаждения, когда кого-то бьют-убивают, не испытывают
потребности подчинять себе. А преступный мир, хоть и был я убийцей
и браконьером, для меня был отвратителен. Я бы скорее себе пулю в
лоб пустил, чем сел бы в тюрьму. Ну и куда мне было? В моем времени
для меня места не было. В этом же был космос… и пираты. Наверняка,
большей частью такие же крысы… но здесь и сейчас у меня есть
варианты. Здесь я могу стать капитаном. Настоящим. И набрать свою
команду. Свою свиту, над которой буду только я.