— Так уж и нельзя, — многозначительно осклабился Маркушев.
Вот. Вот оно! Сейчас Дина должна была строго покачать головой и
указать Маркушеву на его возраст и социальный статус. Потому что
Сумароков был прав. Скажи парню вроде Гришки Маркушева, что он еще
маленький и к серьезным делам непригодный — и парень в одиночку
дзот штурмовать пойдет.
С очевидными, в общем, последствиями.
Дина должна была сказать.
Должна была.
И не сказала.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но малолетние засранцы — это
не упыри и не гопники с арматурой. Должен быть другой способ
решения. Пока что я ничего не придумала… но я постараюсь.
— А. Ну старайтесь, — неожиданно легко сдался Маркушев. —
Старайтесь, думайте. А русалок у нас точно нет?
— Нет, Гриша. Русалок совершенно точно нет.
— И оборотней нет?
— И оборотней.
— А призраков? За Мокрыми Выселками старое кладбище есть, ему
уже лет сто, может, и больше. Там же наверняка есть призраки!
— Нету там никаких призраков, — как можно категоричнее
отчеканила Дина. — Не забивай голову ерундой. Тебе уроки сегодня
задали? Вот иди домой и учи. Маме помогай, огород копай… или что
там с огородами делают. Все, Гриша, все. Иди домой.
Проводив Маркушева, умильно выклянчивающего хотя бы одного, хотя
бы самого завалящего призрака, Дина выпихнула его в коридор,
закрыла двери и прислонилась к холодному дереву лбом.
Кощей, золото, внезапный роман с Сумароковым — а теперь еще и
Маркушев.
Господи, а можно опять упыря? Просто для передышки.
* «Детская», Валерий Брюсов
Палочка-выручалочка,
Вечерняя игра!
Небо тени свесило,
Расшумимся весело,
Бегать нам пора!
Раз, два, три, четыре, пять,
Бегом тени не догнать.
Слово скажешь, в траву ляжешь.
Черной цепи не развяжешь.
Снизу яма, сверху высь,
Между них вертись, вертись.
Что под нами, под цветами,
За железными столбами?
Кто на троне? кто в короне?
Ветер высью листья гонит
И уронит с высоты…
Я ли первый или ты?
Палочка-выручалочка,
То-то ты хитра!
Небо тени свесило,
Постучи-ка весело
Посреди двора.
— Значит, ты решила не выполнять просьбу Марии Степановны? —
улыбочка у Сумарокова была настораживающе сочувственная.
— Знаешь, я подумала… Натравливать учеников друга на друга — это
как-то неправильно. Практично, не спорю, и, наверное, даже
оправданно, но…
— Но неправильно. Поэтому ты запретила Маркушеву запрессовать
Игнатова.