— Ну да, — энергично кивнула Дина. — Я сказала, что сама
что-нибудь придумаю, и вообще — такие вопросы не должны решаться
между учениками.
— То есть ты сказала Маркушеву, что он не дорос до решения этой
задачи. И отправила домой, учить уроки. Ты точно уверена, что не
выполнила просьбу Марии Степановны?
— Да нет же! Я… — Дина запнулась. Осознание накатывало на нее,
как цунами в замедленной съемке. — Я… Я же… Твою мать!
Сумароков, склонив голову набок, поглядел с жалостью.
— Ты, конечно, отлично разбираешься в книгах и все такое… Но
буду честным — воспитатель из тебя никакой.
— Потому что я не воспитатель! Я охотник на нечисть! Если хочешь
знать — я вообще детей боюсь!
— Но ты же собиралась работать учителем.
— С уме сошел?! Я хотела филологией заниматься! Мечтала в науку
уйти. Семиотика мифологической реальности, фольклор, морфология
сказки и мифа… Какая нафиг учительница?!
— Ну надо же. В жизни бы не подумал. А как тебя в охотники тогда
занесло — такую интеллектуальную.
— Да так… Случайно, в общем, — Дина поезрала на диване,
устраиваясь поудобнее. Ноги, несмотря на шерстяные носки, отчаянно
мерзли — но теперь эта проблема решалась просто. Легонько пихнув
Сумарокова, Дина заставила его приподняться и быстро засунула стопы
ему под бедро. — У меня прабабка ведьмой была. Настоящей такой,
аутентичной по самое не могу — травки, заговоры, сглазы яйцом
выкатывала. Бабка нормальная, мать тоже, а я… Прабабка говорила,
что дар ко мне перешел. Ну, я действительно видела всякое разное —
то меховая зверушка по кухне шмыгает, хотя у нас и кота-то не было,
то соседка полупрозрачная по подъезду шарится. На седьмой день
после смерти. Но я же была ребенком, а у детей, как известно, очень
живое воображение. Короче, никто прабабку не слушал. Ну кто стал бы
слушать бред дементной старухи? Ей, кстати, тогда девяносто восемь
лет было, насчет дементной старухи вообще ни разу не преувеличение.
Потом прабабка умерла, глюки остались, но проявлялись редко, и
родители просто решили не обращать внимания. Повзрослею,
перерасту…
— Но ты не переросла, — Сумароков задумчиво гладил Дину по
щиколотке. Теплые сильные пальцы мягко скользили по коже, выписывая
концентрические круги вокруг косточки.
— Нет. Не переросла. Но привыкла и научилась молчать. Ну вижу я
иногда какую-то хрень — и что? Жить-то она не мешает. Не голоса же
в голове, призывающие захватить планету и принести ее жителей в
жертву во славу великого Ктулху. Так, просто… Картинки. Я окончила
школу, поступила в универ, проучилась полтора года…