— Простите мою навязчивость, девушка, милая, вы не
подскажете?..
Он что-то говорил, неспешно приближаясь, и речь звучала певуче и
нежно, вливалась в сознание розовой опиумной дымкой. А под тонким,
интеллигентным лицом проступало другое — хищное, напряженное,
голодное. Оскаленная морда волка под белым чепцом бабушки.
Дина заорала так, что онемело горло.
Развернулась и бросилась прочь.
И врезалась в парочку крепеньких ребятишек в кожаных куртках.
Выглядели эти ребятишки типичными гопниками, но лица у них были
нормальные, человеческие. И Дина, захлебываясь слезами, тыкнула
пальцем в черный провал арки.
— Там… Там!..
Усиленный каменными сводами, барабанной дробью прозвучал звук
торопливых шагов. Интеллигентный мужчина с телефоном стремительно
покинул свой пост, так и не дождавшись… не дождавшись того, чего
ждал.
— Твою мать! — закатил глаза гопник пониже. — Этот мудак свалил.
Чертова пьяная курица спугнула нам дичь.
— Досадно, — поддержал гопник повыше. — Но заковыка в другом.
Серега, не заметил? Эту пьяную курицу не взял морок. Ну-ка,
девушка, отойдемте в сторонку. Расскажите мне, что вы увидели?
И Дина рассказала.
— Сначала меня пригласили пообщаться в Комитет Паранормальной
Безопасности. Показали психиатру, протестировали, собрали
биографические данные. Потом предложили бесплатные курсы. Ну а
совсем потом — работу.
— И как оно?
— Нормально. Официальное трудоустройство, стаж, отпуск тридцать
два дня, медстраховка. Зарплата — месячный оклад плюс сумма
контракта. Чем сложнее охота, тем больше денег. Ипотеку льготную
дали, я уже погасила. Однушку в Питере взяла, на Васильевском
острове.
— Однушка в Питере на зарплату бюджетника? — ревниво
заинтересовался Сумароков. — А я-то думал, что сказки — это про
кощея.
— Как видишь, и про кощея не сказки. Просто места правильные
надо знать.
— И места эти, конечно, не в Россоши, — пальцы Сумарокова, не
останавливая своего медитативного кружения, медленно поползли вверх
по лодыжке.
Дина не знала, что на это сказать. А потому и не стала ничего
говорить. Просто потянулась к Сумарокову, ухватила за ворот
джемпера и дернула, опрокидывая на себя. Первый поцелуй был мягким,
как теплое летнее утро, а второй — полыхнул полуденным зноем,
зажигая огонь в крови.
Незаданные вопросы, несказанные ответы больше не имели
значения.