– Зачем тебе этот хлам? – раздраженно проговорила она, поднимаясь.
– Для того, чтобы кое-что выяснить, – Хопер остался сидеть, даже опустил голову. – Семьсот лет я не нахожу покоя. Не могу понять, что там произошло…
– Я тебе втолковывать ничего не собираюсь, – процедила сквозь зубы Амма.
– Но ты что-то знаешь? – с надеждой шевельнулся он.
– Только то, что ты рассказал, – скривила она губы. – Кем-то удачно пущенная стрела лишила тебя возможности совершить подвиг.
– Перестань, – поморщился Хопер. – Никто не собирался совершать подвиг.
– Ну, – она умела быть безжалостной, – ты-то обошелся без подвига?
– Нет, – он понемногу начинал закипать. – Мы вышли, чтобы сражаться. С той стороны было слишком много поганых.
– Энсов, – поправила она чуть слышно.
– Как угодно, – процедил сквозь зубы Хопер. – Энсов, поганых, разных добрых зверушек, готовых разметать хозяев этой земли. Ну и нас заодно. Или вновь обратить в бессловесных слуг. Согласись, триста лет свободы, пусть они и не были безмятежными, изменили нас. Пережитое стоило того, чтобы защитить эту землю. Да и людей, рядом с которыми мы жили.
– И травили которых, – прошептала Амма. – Истязали и убивали. Не разделяя женщин и мужчин, стариков и детей.
– Не мы, – помрачнел Хопер.
– Не лги себе. – Она облизала сухие губы. – На что вы рассчитывали?
– Выжить, – ответил он. – Самое страшное, что нам грозило, – лишиться выпестованных нами тел. Все прочее проговаривалось, но… умирать никто не собирался.
– Помахать мечами, погибнуть в славе и доблести, воспарить, а затем захватить новые тела? – она прищурилась. – Не слишком великая цена. Так… беспокойство и временное неудобство. Что вас заставило сдохнуть по-настоящему? Ах да, ты же упал в спасительный обморок. Только все равно не сходится. Как они сумели убить себя?
Убить себя? Поймать в грудь стрелу и захлебнуться кровью. Скорчиться от боли. Лежать на земле между ног и тел. Пытаться рассмотреть солнце среди теней. И наткнуться на взгляд соратника, который втыкает себе в горло каменный нож. Убить себя было бы легче…
– Вот… – он подтянул мешок, распустил завязи, сунул в горловину руку и вытащил сверток.
– Что это? – отшатнулась Амма.
– Нож, – Хопер развернул сукно и взял в руку каменное оружие. Отшлифованное лезвие шириной в три пальца поблескивало. Рукоять была оплетена кожей.